Оглавление


ЧАШКА ЧАЯ

  Нан-ин, японский учитель Дзен, живший в эру Мейдзи (1868-1912 гг.), принимал у себя университетского профессора, пришедшего узнать, что такое Дзен. Нан-ин пригласил его к чаю. Он налил гостю чашку доверху и продолжал лить дальше.
  Профессор следил за тем, как переполняется чашка, и, наконец, не выдержал: "Она же переполнена. Больше уже не войдет!"
  "Так же, как эта чашка,"- сказал Нан-ин,- "Вы полны Ваших собственных мнений и размышлений. Как же я смогу показать Вам Дзен, если Вы сначала не опустошили Вашу чашу?"


ТАК ЛИ ЭТО?

  Дзенский учитель Хакуин слыл среди соседей человеком, живущим беспорочной жизнью. Рядом с ним жила красивая девушка, родители которой владели продуктовой лавкой. Внезапно родители обнаружили, что у нее должен появиться ребенок. Они были в ярости. Девушка отказалась назвать отца ребенка, но после долгих настояний назвала Хакуина. В большом гневе родители пришли к учителю.
  "Так ли это?"- вот было все, что он сказал.
  После того, как ребенок родился, его принесли к Хакуину. К этому времени он потерял всякое уважение окружающих, что совсем не волновало его. Он окружил ребенка заботой и теплом, брал у соседей молоко для ребенка и все, в чем тот нуждался.
  Через год девушка-мать все же не выдержала и сказала родителям правду: что отцом ребенка был молодой человек, работавший на рыбном рынке.
  Отец и мать девушки сразу пошли к Хакуину, просили у него прощения, долго извинялись перед ним и просили вернуть ребенка.
  Хакуин охотно простил их. Отдавая ребенка, он сказал лишь:"Так ли это?"


ПОВИНОВЕНИЕ

  Беседы дзенского учителя Банкея привлекали не только дзенских учеников, но и людей разных сект и рангов. Он никогда не цитировал сутры и не увлекался схоластическими рассуждениями. Его слова шли от его сердца прямо к сердцам слушателей.
  Его большая аудитория вызвала недовольство священника секты Ничирен, так как последователи секты покидали его, чтобы слушать о Дзен. Эгоцентричный нитиренский священник пришел в храм, намериваясь поспорить с Банкеем.
  "Эй, дзенский учитель!"- позвал он.- "Подожди минутку.
  Всякий кто уважает тебя, будет повиноваться твоим словам, но я не уважаю тебя. Можешь ли ты заставить меня повиноваться?"
  "Подойди ко мне, и я покажу тебе,"- сказал Банкей.
  Священник стал величественно прокладывать себе дорогу через толпу к учителю.
  Банкей улыбнулся. "Стань слева от меня." Священник повиновался. "Нет,- сказал Банкей,- нам будет удобнее разговаривать, если ты станешь справа от меня. Перейди сюда." Священник с достоинством перешел направо. "Видишь,- сказал Банкей,- ты повинуешься мне, и мне кажется, что ты человек тонкий и мягкий. А теперь садись и слушай."


ЕСЛИ ТЫ ЛЮБИШЬ, ТО ЛЮБИ ОТКРЫТО!

   Двадцать монахов и одна монахиня по имени Эсюн занимались медитацией у некоего дзеновского учителя. Эсюн была очень миловидной, несмотря на то, что голова ее была острижена, а одежда очень скромна. Несколько монахов тайно влюбились в нее. Один из них написал ей любовное послание, настойчиво требуя встречи наедине.

   Эсюн не ответила. На следующий день учитель проводил занятия с группой, и когда они были окончены, Эсюн встала. Обращаясь к тому, кто написал ей, она сказала:"Если ты действительно любишь меня, подойди и обними меня."


НЕ ЛЮБОВЬ - ДОБРОТА

   Жила в Китае одна женщина, которая свыше 20-ти лет помогала одному монаху. Она построила ему небольшую хижину и кормила его, тогда как он занимался медитацией. Наконец ей захотелось узнать, насколько он продвинулся за это время. Чтобы определить это, она заручилась помощью одной очень чувственной девушки.

"Подойди и обними его,- сказала женщина,- а потом внезапно спроси его: Что теперь?"

Девушка пригласила монаха к себе и без долгих церемоний спросила его, как он намерен поступить.

"Старое дерево зимой растет на холодной скале,- ответил монах поэтически.- Там нет ни капли тепла."

Девушка вернулась и передала женщине слова монаха.

"И подумать только, что я кормила этого человека 20 лет! - в гневе воскликнула старуха.- Он без внимания отнесся к твоим желаниям, не высказал понимания твоего состояния. Никто не заставлял его ответить на твою страсть, но он должен был по крайней мере проявить сострадание!"

Она тотчас же пошла к хижине монаха и сожгла ее.

СООБЩЕНИЕ

   Тандзан написал 60 почтовых карточек в последний день своей жизни, и попросил отправить их. Вслед за тем он умер. На карточках было написано:

Я покидаю этот мир.
Это мое последнее сообщение.
Тандзан
Июль, 27,1892.

ОГРОМНЫЕ ВОЛНЫ

   На заре эры Мейдзи жил хорошо известный борец по имени О-нами - Громадные волны. О-нами был чрезвычайно силен и хорошо знал искусство борьбы. В схватках наедине он побеждал даже своего учителя. Однако при публике он так терялся, что даже его собственные ученики могли побороть его. О-нами чувствовал, что ему надо обратиться за помощью к дзенскому учителю.

Как раз в маленьком храме по-соседству остановился странствующий дзенский учитель Хакудзи, так что О-нами пошел к нему и рассказал о своем несчастье.

"Твое имя - Огромные волны,- сказал ему учитель. - Останься на ночь в этом храме. Представь себе, что ты и есть эти огромные волны. Ты больше не борец, который боится. Ты - эти огромные волны, сносящие и поглощающие все на своем пути. Сделай это - и ты будешь величайшим борцом на земле." Учитель ушел.

О-нами сел в медитации, пытаясь вообразить себя волнами. Он думал о самых разных, совершенно посторонних вещах. Но постепенно все больше и больше стал чувствовать себя волнами. Ночь шла, а волны становились все больше и больше. Они поглотили все цветы в вазах. Даже Будда на святыне был затоплен. Перед рассветом в храме не было ничего, кроме отлива и прилива огромного моря.

Утром учитель нашел О-нами в медитации, на лице его блуждала слабая улыбка. Он похлопал борца по плечу: "Теперь ничто не сможет сбить тебя с пути,- сказал он.- Ты - эти волны. Ты сметешь все перед собою."

В тот же день О-нами выступил в соревнованиях и победил. После этого ни один человек в Японии не мог побороть его.


НЕЛЬЗЯ УКРАСТЬ ЛУНУ

   Рёнан, дзенский мастер, жил самой простой жизнью в маленькой хижине у подножья горы. Однажды вечером в хижину забрался вор и обнаружил, что там нечего украсть. Вернувшись, Рёнан застал у себя вора.

"Ты прошел долгий путь, чтобы навестить меня,- сказал он бродяге,- и ты не должен вернуться с пустыми руками. Пожалуйста, возьми в подарок мою одежду." Вор был ошарашен. Он взял одежду и тихонько ушел.

Рёнан сидел нагой, любуясь луной.

"Бедный парень,- задумчиво сказал он.- Мне бы так хотелось подарить ему эту прекрасную Луну."


ПОСЛЕДНЯЯ ПОЭМА ХОСИНА

   Дзенский учитель Хосин много лет жил в Китае, а потом вернулся на северо-восток Японии, где воспитывал учеников. Когда он стал совсем старым, он рассказал ученикам историю, услышанную им в Китае. Вот эта история. Однажды, 25 декабря какого-то года, Токуфу, который был очень стар, сказал своим ученикам: "Я не доживу до будущего года, так что в этом году вы должны хорошо угощать меня."

Ученики подумали, что он шутит, но поскольку он был великодушным учителем, во все последующие дни уходящего года каждый из них устраивал ему праздник.

Накануне Нового года Токуфу подвёл итоги:
"Вы были добры ко мне. Я покину вас завтра в полночь, когда закончится снегопад."

Ученики засмеялись, решив, что от старости он несёт чепуху, так как ночь была ясная и бесснежная. Но в полночь начал падать снег, и на следующий день они не нашли своего учителя. Они пошли в зал медитации. Здесь он и скончался. Рассказав эту историю, Хосин сказал ученикам:

   "Дзенскому учителю не обязательно предсказывать свой уход, но если он захочет, он сможет сделать это."

"А Вы можете?"- спросил кто-то.

  "Да,- сказал Хосин.- Я покажу вам, что я могу делать через семь дней, считая от сегодняшнего."

  Никто из учеников не поверил ему, и большинство просто забыло этот разговор, когда Хосин вновь собрал их вместе.

  "Семь дней назад,- сказал он,- я сказал, что собираюсь покинуть вас. Существует обычай, по которому я должен написать прощальную поэму, но я не поэт и не каллиграф. Пусть кто-нибудь из вас запишет мои последние слова."

Ученики думали, что он шутит, но один из них начал писать.
"Готовы ли вы?"- спросил Хосин.
"Да, учитель",- ответил записывающий.
Тогда Хосин продиктовал:
"Я пришел из великолепия
И возвращаюсь в великолепие.
Что это?"

  Поэма была на одну строчку короче положенной по обычаю, поэтому ученик сказал:"Учитель, мы не дописали еще одну строчку."
Хосин с рычанием победившего льва вскричал:"Каа!.."- и покинул этот мир.


СЧАСТЛИВЫЙ КИТАЕЦ

   Каждый, кто когда-либо был возле китайских поселений в Америке, мог видеть статую отважного юноши, несущего холщевую сумку. Китайские купцы называют его Счастливым Китайцем, или Смеющимся Буддой.

  Этот юноша Хотей жил во времена Танской династии. Он не хотел называть себя дзенским учителем или собирать возле себя учеников. Вместо этого он бродил по улицам с большой сумкой, в которую складывал сласти, фрукты или пирожки. Все это он раздавал детям, которые играли на улице и собирались вокруг него. Он создал детский сад на улице. Если он встречал на улице человека, посвятившего себя Дзен, он протягивал ему руку и говорил:"Подай монету." И если кто-нибудь просил его вернуться в храм и учить других, он снова повторял: "Подай монетку."

  Однажды, когда он занимался своей игрой-работой, рядом оказался другой дзенский учитель и спросил его: "Что есть сущность Дзен?"

Хотей немедленно сбросил свою сумку на землю в молчаливом ответе.
"Тогда,- спросил его другой,- что есть реализация Дзен?"
Счастливый Китаец сразу же повесил сумку на плечо и продолжил свой путь.

БУДДА

   В Токио, в эру Мейдзи, жили два известных учителя, различных по характеру. Один из них, Унто, учитель из школы Сингон, тщательно соблюдал все заповеди Будды. Он никогда не пил возбуждающих напитков и не ел после 11-ти часов утра. Другой учитель, Тандзан, профессор философии императорского университета, никогда не соблюдал заповедей. Он ел, когда хотел, спал, когда хотел, даже днем.

  Однажды Унто навестил Тандзана, который в это время пил вино, даже к капле которого не должен был прикасаться язык буддистов.

"Приветствую тебя, брат,- сказал ему Тандзан.- Не хочешь ли выпить?"
"Я никогда не пью",- важно сказал Унто.
"Кто не пьет, тот даже не человек",- сказал Тандзан.

  "Неужели ты считаешь меня нечеловеком только потому, что я не пью отравы?- воскликнул Унто в гневе. - Если я не человек, то кто же я?" "Будда",- ответил Тандзан


ГРЯЗНАЯ ДОРОГА

   Тандзан и Экидо шли однажды по грязной дороге. Лил проливной дождь. Проходя мимо перекрестка, они встретили красивую девушку в шелковом кимоно и шарфе, которая не могла перейти через рытвину.

  "Идем, девушка,"- сказал Тандзан сразу же. Он взял ее на руки и перетащил через грязь.

  Экидо ничего не сказал и молчал до тех пор, пока они не подошли к храму. Больше он не мог сдерживаться и сказал: "Нам, монахам, надо держаться подальше от женщин, особенно от молодых и красивых. Они опасны. Зачем ты сделал это?"

"Я оставил девушку там, - сказал Тандзан.- а ты все еще тащишь ее?"

ПРИТЧА

В сутре Будда рассказал притчу:

  Человек пересекал поле, на котором жил тигр. Он бежал со всех ног. тигр за ним. Подбежав к обрыву, он стал карабкаться по склону, уцепившись за корень дикой лозы, И повис на нем. Тигр фыркал на него сверху. Дрожа, человек смотрел вниз, где, немного ниже другой тигр поджидал его. чтобы съесть. Только лоза удерживала его.

  Две мышки, одна белая, другая черная, понемногу стали подгрызать лозу. Человек увидел возле себя ароматную землянику. Уцепившись одной рукой за лозу, другой он стал рвать землянику. Какая же она была сладкая!


ПЕРВЫЙ ПРИНЦИП

  Когда путник подходит к храму Обаку в Киото, он видит вырезанные над воротами слова: "Первый принцип".

  Буквы необычайно большие и ценители каллиграфии восхищаются ими, как верхом мастерства.

Они были написаны Кодзеном 200 лет тому назад.

  Когда мастер писал их, он изобразил их сначала на бумаге, с которой рабочие, увеличив, перенесли их на дерево. Когда Кодзен рисовал буквы, с ним работал самоуверенный ученик, который сделал несколько галлонов чернил для письма и никогда не упускал случая покритиковать работу своего мастера.

"Это нехорошо,"- сказал он Кодзену после первых его усилий.
"А это?" - "Плохо. Еще хуже, чем раньше,"- произнес ученик.

  Кодзен терпеливо исписывал один лист за другим, пока, не набралось 84 "Первых принципа", ни один из которых так и не заслужил одобрения ученика.

  Однажды, когда молодой человек вышел на несколько минут. Кодзен подумал: "Вот единственная возможность избежать его строгих глаз."

И он торопливо написал с умом, свободным от раздражения: "Первый принцип".
"Это - работа мастера,"-произнес ученик.

СОВЕТ МАТЕРИ

   Дзиун, мастер школы Сингон, был хорошо известным знатоком санскрита в Эру Токугава. Когда он был молод, он читал лекции своим братьям-студентам. Его мать услышала об этом и написала ему письмо:

  "Сын, я не думаю, что ты посвятил себя Будде, так как ты хочешь превратиться в ходячую энциклопедию для других. Нет конца фактам и комментариям, славе и почестям. Я хочу, чтобы ты прекратил эти лекции. Укройся в маленьком храме в горах. Посвяти свое время медитации и на этом пути достигни истинного.


ХЛОПОК ОДНОЙ ЛАДОНИ

  Учителем храма Кеннин был Мокурай, Молчащий гром. У него был маленький протеже по имени Тойо. Которому было только 12 лет.

  Тойо видел, как каждое утро и вечер более старшие ученики приходили в комнату учителя для получения общих инструкций по Сан-Дзен или для персонального обучения, при котором задавались коаны для того, чтобы освободить ум от заблуждений.

Тойо тоже захотел выполнять Сан-Дзен.
"Подожди немного,- сказал Мокурай,- ты еще молод."

  Но ребенок настаивал, так что учитель, наконец, был вынужден согласиться. Вечером в соответствующее время - маленький Тойо подошел к порогу комнаты Мокурая для Сан-Дзен.

  Он ударил в гонг, чтобы сообщить, что он пришел, три раза поклонился перед дверью в знак уважения, вошел и сел перед учителем в почтительном молчании.

  "Ты можешь услышать хлопок двух ладоней, когда они ударяются друг о друга,- сказал Мокурай. - Теперь покажи мне хлопок одной ладони"

Тойо поклонился и пошел в свою комнату, чтобы рассмотреть эту проблему.
Из окна он услышал музыку гейш.
"Ах, я понял!"- воскликнул он.

  На следующий вечер, когда учитель попросил его показать хлопок одной ладони, Тойо начал играть музыку гейш.

  "Нет, нет,- сказал Мокурай,- это никак не подойдет. Это не хлопок одной ладони. Ты совсем не понял его."

  Думая, что музыка будет мешать, Тойо ушел в более спокойное место. Он снова погрузился в медитацию.

"Чем же может быть хлопок одной ладони?"
Он услышал как капает вода.
"Я понял,"- подумал Тойо.
Оказавшись перед учителем в следующий раз, Тойо начал капать водой.

  "Что это?"- спросил Мокурай.- Это звук капающей воды, но не хлопок ладони. Попробуй еще раз."

  Напрасно Тойо медитировал, чтобы услышать хлопок одной ладони. Он слышал шум ветра, но и этот звук был отвергнут. Он слышал крик совы, но и этот звук был отвергнут.

  Более чем 10 раз приходил Тойо к Мокураю с различными звуками, все было неправильно.

  Почти год обдумывал он, что же может быть хлопком одной ладони. Наконец, маленький Тойо достиг подлинной медитации и перешел пределы звуков. "Я больше не мог собирать их,- объяснил он позже,- поэтому я достиг беззвучного звука."

Тойо реализовал хлопок одной ладони.

ЕЩЁ ТРИ ДНЯ

   Сюйво, ученик Хакуина, был хорошим учителем. Во время одного летнего уединения к нему пришел ученик с Южного острова Японии.

Сюйво дал ему проблему: "Услышь хлопок одной ладони."

  Ученик оставался у него три года, но так и не смог пройти испытания. Однажды ночью он в слезах пришел к Сюйво:

  "Я должен вернуться на юг в стыде и смущении, - сказал он, - потому что я не могу решить мою задачу."

"Подожди неделю и непрерывно медитируй,"- посоветовал ему Сюйво.
Но просветление не пришло к ученику.
"Попытайся еще недельку",- посоветовал Сюйво.
Ученик послушался, но все было тщетно.
"Еще неделю."
Никакого успеха.

  В отчаянии студент стал умолять освободить его, но Сюйво потребовал еще пятидневной медитации. Никакого результата.

  Тогда он сказал: "Медитируй еще три дня, и если и на этот раз у тебя ничего не получится, лучше убей себя."

На второй день ученик стал просветленным.

УЧЁНЫЙ ДИАЛОГ ЗА НОЧЛЕГ

   Любой странствующий монах мог остановиться в дзенском храме при условии, что он будет победителем тех, кто живет в этом храме. Если же он будет побежден, ему придется уйти.

  В одном храме на севере Японии жили два брата монаха. Старший брат учился, а младший был дурачком, да и к тому же еще и одноглазый. Однажды к ним зашел странствующий монах и попросился переночевать, предложив, в соответствии с обычаем, побеседовать о возвышенном учении.

Старший брат, уставший от занятий за день, велел младшему выступить вместо себя.
"Пойди и потребуй разговора в молчании",- научил он его.
И так, младший брат и странник пошли к святыне и сели.

  Вскоре странник поднялся, подошел к старшему брату и сказал:"Твой младший брат удивительный парень. Он победил меня."

"Перескажи мне диалог,"- попросил старший брат.

  "Сначала,- сказал странник,- я поднял один палец, символизируя просветленного Будду. Тогда твой брат поднял два пальца, символизируя Будду и его учение. Я поднял три пальца, символизируя Будду, его учение и его последователей, живущих гармонической жизнью. Тогда твой брат потряс сжатым кулаком у меня перед лицом, указывая, что все три произошли из одной реализации.

Таким образом он победил, и я не имею права оставаться здесь."
С этими словами странник ушел.
"Где этот парень?"- спросил младший брат, вбегая к старшему.
- Я понял от него, что ты победил в споре.
- Ничего я не победил. Я хочу поколотить его.
- Расскажи мне, о чем вы спорили,- попросил старший брат.

  - Ну, минуту он смотрел на меня, потом поднял один палец, оскорбляя меня намеком на то, что у меня один глаз. Так как он странник, то я подумал, что мне надо быть повежливее с ним. Поэтому я поднял два пальца, поздравляя его с тем, что у него два глаза. Тогда этот грубиян и негодяй поднял три пальца, намекая на то, что на нас двоих у нас только три глаза. Тогда я взбесился и стал колотить его, а он убежал. На этом все кончилось.


НИ ВОДЫ, НИ ЛУНЫ

   Когда монахиня Тёно училась Дзен у Букко из Энгаку, она долгое время не могла вкусить от плодов медитации.

  Наконец, однажды лунной ночью она несла воду в старом ведре, обвязаном бамбуком. Бамбук разорвался и дно ведра отвалилось, - и в этот момент Тёно стала свободной!

В память об этом она написала поэму:

И так, и сяк, старалась я спасти старое ведро,
Пока бамбуковая веревка не ослабла и не порвалась,
Пока, наконец, дно не вылетело.
Нет больше воды в ведре!
Нет больше луны в воде!

ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА

   Кейгу, великий дзенский учитель Эры Мэйдзи, стал главой Тофуку, кафедрального собора в Киото. Однажды правитель Киото навестил его в первый раз. Его слуга вручил визитную карточку правителя, на которой было написано: "Китацаки, правитель Киото."

  "Я не имею дела с такими людьми,- сказал Кейгу слуге. - Скажи ему, пусть уходит отсюда."

Слуга с извинениями вернул карточку.
"Это моя ошибка,- сказал правитель и карандашом зачеркнул слова "Правитель Киото".
"Спроси учителя снова".

  "О, это Китацаки? - воскликнул учитель, когда увидел карточку,- я хочу видеть этого человека!"


МГНОВЕНИЕ ДОРОЖЕ СОКРОВИЩА

   Важный господин попросил Такуана, дзенского учителя, сказать ему, как ему нужно проводить время. Он чувствовал, что дни его слишком посвящены его учреждению и попытался сидеть неподвижно, чтобы завоевать почтение других.

Такуан написал 8 китайских символов и дал их человеку:

Этот день не повторится дважды.
Мгновение дороже сокровищ.
Этот день больше не придет.
Каждая минута - бесценное сокровище.

РУКА МОКУСЕНА

   Мокусен Хики жил в храме в провинции Тамба Один из его приверженцев пожаловался на скупость своей жены. Мокусен навестил жену своего приверженца и показал ей сжатую в кулак руку.

"Что ты хочешь этим сказать?"- спросила удивленная женщина.

  "Предположим, что моя рука все время сжата в кулак Как ты назовешь это?"- спросил Мокусен.

"Увечье,"- ответила женщина.
Тогда он раскрыл руку и снова спросил:
"Теперь предположим, что моя рука всегда в таком положении. Что это тогда?"
"Другая форма увечья,"- сказала жена.
"Если ты хорошо это понимаешь,- закончил Мокусен, ты хорошая жена."
И он уехал.
После его визита жена стала помогать мужу как в накоплениях, так и в тратах.

ЕДИНСТВЕННАЯ УЛЫБКА В ЕГО ЖИЗНИ

   Мокуген был известен тем, что не улыбнулся ни разу до самого последнего своего часа на земле.

Когда пришло время умирать, он сказал своим верным ученикам:

  "Вы учились у меня более 10 лет. Покажите мне, как вы понимаете Дзен. Тот, кто выразит это наиболее ясно, станет моим приемником и получит мою рясу и чашу."

Все смотрели на суровое лицо Мокугена и не отвечали.

  Энчо, ученик, который очень долго находился рядом с учителем, стал рядом с ним. Он подтолкнул вперед на несколько дюймов чашку с лекарствами. Это был его ответ.

Лицо учителя стало еще суровее.
"И это все, что ты понимаешь?"- спросил он.
Энчо взял чашку и снова подвинул ее назад.
Прекрасная улыбка озарила лицо Мокугена.

  "Ах ты, мошенник,- сказал он Энчо.- Ты работал со мною 10 лет и до сих пор не видел меня всего. Возьми мою рясу и чашу. Они принадлежат тебе."


ЕЖЕМИНУТНЫЙ ДЗЕН

   Дзенские студенты учатся у мастеров Дзен по меньшей мере лет 10, прежде чем им будет позволено учить других.

  Тенно, который закончив свое ученичество, стал учителем, пришел навестить Нан-ина. День выдался дождливый, и Тенно надел деревянные башмаки и взял зонтик.

После приветствия Нан-ин заметил:

  "Думаю, что ты оставил башмаки в прихожей. Хотел бы я знать, справа или слева от башмаков стоит твой зонт?"

  Смущенный Тенно не смог дать достойного ответа. Он понял, что не может реализовать в себе Дзен каждую минуту. Он стал учеником Нан-ина и учился еще 6 лет, чтобы усовершенствовать свой ежеминутный Дзен.


ЦВЕТОЧНЫЙ ЛИВЕНЬ

   Субхути был учеником Будды. Он был способен понимать силу пустоты, точку зрения, что ничто не существует иначе, как в соотношении субъективного и объективного.

  Однажды Субхути в состоянии возвышенной пустоты сидел под деревом. Вокруг него начали падать цветы.

"Мы награждаем тебя за твои рассуждения о пустоте,"- прошептали ему боги.
"Но я не говорил о пустоте,"- сказал Субхути.

  "Ты не говорил о пустоте, мы не слышали пустоту,- ответили боги,- значит это истинная пустота."

И цветы хлынули на Субхути как дождь.

ПУБЛИКАЦИЯ СУТР

   Тецуген, проповедник Дзен в Японии, решил опубликовать сутры, доступные в то время лишь в Китае.

  Книги должны были печататься с деревянных блоков в количестве 7.000 экземпляров,- чудовищное предприятие.

  Тецуген начал путешествовать и собирать денежные пожертвования для этой цели. Несколько сочувствующих дали ему 100 кусков золота, но в основном он получал малые крохи.

  Каждого дарителя он благодарил одинаково. Через 10 лет Тецуген собрал достаточно денег, чтобы начать выполнять свое решение.

  Случилось так, что в это время разлилась река Ую, вслед за наводнением начался голод. Тецуген взял все деньги, которые он собрал для книг, и послал их пострадавшим, чтобы спасти их от голода. Затем он снова начал свою работу по сбору денег.

  Через несколько лет по всей стране вспыхнула эпидемия. Тецуген снова отдал все, что собрал, чтобы помочь людям.

  В третий раз начал он свою работу, и через 20 лет его желание исполнилось. Печатные блоки, с которых делалось первое издание сутр, и сейчас можно увидеть в монастыре Обаку в Киото. Японцы рассказывают своим детям, что Тецуген сделал три издания сутр и что первые два невидимых издания даже превосходят последнее.


В МИРЕ ГРЁЗ

   Каждый день в полдень наш учитель обычно дремал, - рассказывал ученик Сена Саку.- Мы, дети, спросили его, почему он так делает, и он ответил: "Я ухожу в страну грез, чтобы встретить там старых мудрецов, как это делал Конфуций."

  Когда Конфуций спал, он видел во сне древних мудрецов и позже рассказывал о них своим ученикам.

  "Однажды был очень жаркий день, так что некоторые из нас задремали. Наш учитель побранил нас. "Мы отправились в страну грез, чтобы встретиться с древними мудрецами, как это делал Конфуций,"- объяснили мы.

  "Что же вам сообщили мудрецы?"- требовательно спросил учитель. Один из нас ответил:

  "Мы ходили в страну грез и встретили мудрецов, мы спросили их, приходит ли сюда наш учитель каждый день в полдень, но они ответили, что никогда не видели такого человека."


ДЗЕН ДЗЁСЮ

   Дзёсю начал изучать Дзен в 60-летнем возрасте, и учился до 85-ти лет, когда он реализовал Дзен. Он учил с 85 до 120 лет. Однажды студент спросил его:

"Если у меня нет ничего в голове, что мне делать?"
Дзёсю ответил: "Выброси его оттуда."

  "Но если у меня нет ничего, как же я могу это выбросить?"- продолжал спрашивать студент.

"Ну,- сказал Дзёсю,- тогда вытащи его."

ДЗЕН В ЖИЗНИ НИЩИХ

   Тосун был хорошо известным дзенским учителем своего времени. Он жил в нескольких храмах и учил в различных провинциях. В последний храм, который он посетил, собралось так много его приверженцев, что Тосун сказал им, что он собирается прекратить читать лекции навсегда. Он посоветовал им разойтись и идти, куда они хотят. После этого никто не мог отыскать даже его следа.

  Через три года один из его учеников обнаружил, что Тосун живет в Киото с несколькими нищими под мостом. Он сразу стал умолять Тосуна учить его.

"Если ты сможешь поступать, как я, хотя бы пару дней, я согласен,"- ответил Тосун.

  Итак, бывший ученик оделся как нищий и провел день с Тосуном. На следующий день один из нищих умер. Тосун и его ученик в полночь унесли тело и сожгли его на склоне горы. После этого они вернулись в свое укрытие под мостом. Остаток ночи Тосун беспробудно спал, но ученик не мог спать. Когда наступило утро, Тосун сказал: "Сегодня нам не надо просить пищу. Наш мертвый друг нам кое-что оставил." Но ученик не мог проглотить ни кусочка.

  "Должен сказать, что ты не смог поступать, как я, - заключил Тосун.- Уходи, и больше не беспокой меня никогда."


ВОР, СТАВШИЙ УЧЕНИКОМ

   Однажды вечером, когда Ситиро Кодзюн читал сутры, вошел вор с острым мечом и стал требовать или деньги, или жизнь. Ситиро сказал ему: "Не мешай мне, можешь взять немного денег в этом ящике." И он продолжал свое чтение. Через некоторое время он остановился и сказал: "Не забирай все. Мне нужно немного денег, чтобы заплатить завтра налоги."

  Незваный гость забрал большую часть денег и собрался уходить. "Когда тебе делают подарок, надо благодарить" - добавил Ситиро. Человек поблагодарил и ушел.

  Через несколько дней его поймали, и среди других, он сознался в преступлении против Ситиро.

  Когда Ситиро позвали как свидетеля, он сказал: "Этот человек не вор, по крайней мере в отношении меня. Я дал ему денег, и он поблагодарил меня за них."

  После того, как закончился тюремный срок, человек пришел к Ситиро и стал его учеником.


ПОСЛЕДНЯЯ ВОЛЯ

;

   Иккю, знаменитый дзенский учитель эры Асикага, был сыном императора. Когда он был совсем молодым, его мать покинула дворец и ушла в храм изучать дзен. Тогда принц Иккю тоже стал студентом. Когда его мать умерла, она оставила ему письмо. Оно гласило:

К Иккю:

  Я закончила свое дело в этой жизни и теперь возвращаюсь в Вечность. Я хочу, чтобы ты стал хорошим учеником и реализовал свою природу Будды. Ты будешь знать, в аду ли я и всегда ли я с тобой или нет.

  Если ты станешь человеком, осознавшим, что Будда и его последователь Бодхидхарма - его слуги, ты можешь закончить учиться и работать для человечества. Будда проповедовал 49 лет и за это время понял, что не нужно говорить ни слова. Ты должен знать, почему. Но если ты не знаешь, и все еще хочешь узнать, избегай бесполезного думания.


Твоя мать.
не рожденная, не умершая.
Первое сентября.

  Учение Будды было, главным образом, для просветления других. Если ты зависишь от любого из методов, ты - ничто, невежественное насекомое. Существует 85.000 книг по Буддизму, и если ты хочешь прочесть их все и до сих пор не видишь собственной природы, ты не поймешь даже это письмо. Это моя последняя воля и завещание."


ЧАЙНЫЙ МАСТЕР И УБИЙЦА

   Тейко, воин, живший в Японии перед эрой Токугава, изучал ча-но-ю - чайный этикет у Сен-Но-Рикю, учителя этого эстетического выражения спокойствия и удовлетворенности.

  Воин-слуга Тейко по имени Като считал, что увлечение Тейко чайным этикетом является преступным пренебрежением к государственным делам, поэтому он решил убить Сен-Но-Рикю.

  Он прикинулся, что имеет какую-то просьбу к чайному мастеру и был приглашен пить чай.

  Мастер, который был очень искусен в своей области, с одного взгляда угадал намерение воина, поэтому он попросил Като оставить меч перед входом в комнату, объяснив, что ча-но-ю - олицетворение миролюбия.

Като не пожелал его слушать.
"Я - воин,- сказал он,- и всегда ношу свой меч с собою.
Ча-но-ю или не ча-но-ю, а мой меч при мне."
"Хорошо, вноси свой меч и попробуй чаю,"- согласился Сен-Но-Рикью.

  Чайник кипел на огне. Вдруг Сен-Но-Рикю опрокинул его. Кипяток зашипел, комната наполнилась дымом и золой. Испуганный воин выбежал из комнаты. Чайный мастер извинился:

"Это моя вина. Вернись и попей чаю, а я почищу твой меч от золы и принесу тебе."
Воин, понял, что не сможет убить чайного мастера, поэтому принял предложение.

СОЛДАТЫ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

   Однажды одна из дивизий японской армии участвовала в военных учениях, и несколько офицеров сочли необходимым разместиться в храме Гадзана.

Гадзан сказал своему повару:
"Давай офицерам такую же простую пищу, как и нам."

  Это очень рассердило вояк, так как они привыкли к очень почтительному отношению. Один из них отправился к Гадзану и сказал:

  "Как ты думаешь, кто мы? Мы - солдаты, жертвующие жизнями за свою страну. Почему ты не обращаешься с нами, как подобает?"

Гадзан сурово ответил:

  "А как ты думаешь, кто мы? Мы - солдаты человечества, наша цель- спасение всего сущего."


В РУКАХ СУДЬБЫ

   Великий японский воин по имени Нобунага решил атаковать противника, хотя врагов было в десять раз больше. Он знал, что победит, но солдаты его сомневались.

По дороге он остановился у синтоистской святыни и сказал своим людям:

  "После того, как я навещу святыню, я брошу монетку. Если выпадет орел- мы победим, если решка - проиграем. Судьба держит нас в руках."

  Нобунага вошел в святыню и молча помолился. Войдя, он бросил монетку. Выпал орел. Его солдаты так рвались в бой, что легко выиграли битву.

"Никто не может изменить судьбу,"- сказал ему слуга после битвы.

  "Конечно нет"- ответил Нобунага. показывая ему монетку, у которой с обеих сторон был орел.


УБИЙСТВО
Гадзан учил своих последователей:

  "Те, кто выступают против убийства и кто хочет сберечь жизнь всем сознательным существам, правы. Прекрасно защищать даже животных и насекомых. Но что делать с теми, кто разрушает благосостояние и экономику, кто убивает время? Мы не должны смотреть на них сквозь пальцы.

Тот же, кто проповедует, не будучи просветленным убивает Буддизм."

ПОТ КАДЗАНА

   Однажды Кадзана попросили исполнить богослужение на похоронах провинциального помещика. До тех пор он никогда не видел высокородных и знатных господ и поэтому очень нервничал.

Когда церемония началась, Кадзан весь взмок от волнения.
Возвратясь с церемонии, Кадзан собрал своих учеников.

  Он признался, что Не достоин быть учителем, что ему не хватает равного отношения к славе и безвестности, которым он обладал в уединенном храме. Затем Кадзан сложил с себя обязанности и стал учеником другого мастера Дзен.

Через восемь лет он вернулся к своим бывшим ученикам просветленным.

ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ? ЧТО ТЫ ГОВОРИШЬ?

   В нынешние времена говорится много чепухи о мастерах и учениках, о наследовании учения мастера любимыми учениками, которое давало им право передавать истину последователям.

  Конечно, учение Дзен должно было передаваться таким путем, от сердца к сердцу, и в прошлом такое совершалось часто. Господствовали не формулировки и утверждения, а молчание и скромность.

  Тот, кто получал учение, скрывал это даже через 20 лет, пока кто-то другой не обнаруживал, что настоящий мастер стремится передать свое учение, но даже и тогда естественно возникали случайности, и учение развивалось по своим законам.

   Ни при каких обстоятельствах учитель не мог сказать: "Я последователь Такого-то и Того-то."

Подобное заявление доказывало совсем обратное.
У дзенского мастера Му-нана был только один последователь. Звали его Сею.
После того, как Сею закончил изучение Дзен, Му-нан позвал его к себе.

  "Я стар,- сказал он,- и насколько мне известно, ты, Сею, единственный, кто может продолжить учение. Вот книга. Она передавалась от мастера к мастеру в течение семи поколений. Я тоже многое добавил к учению согласно своему пониманию. Это очень ценная книга, и я даю ее тебе, чтобы и у тебя были продолжатели."

  "Если эта книга такая важная, пусть она лучше будет у тебя,- ответил Сею.- Я получил Дзен от тебя безо всяких книг и доволен тем, какой он есть."

  "Я знаю это, - сказал Му-нан. - Даже если это так, эта работа передавалась от мастера к мастеру в течение семи поколений. Поэтому сбереги ее как символ передачи учения. Вот."

  По случайности они разговаривали перед жаровней. Как только Сею ощутил книгу в своих реках, он швырнул ее в пылающие угли.

Он не желал быть профессионалом.
Му-нан, который до сих пор не знал, что такое гнев, взревел: "Что ты делаешь!"
Сею крикнул в ответ: "Что ты говоришь?"

КАК УЧИЛИСЬ МОЛЧАТЬ
Ученики школы Тендай учились медитации еще до того, как Дзен пришел в Японию.
Четверо учеников, близкие друзья, обещали друг другу хранить молчание.

  Первый день молчали. Их медитация началась благоприятно, но когда пришла ночь и керосиновые лампы стали совсем тусклыми, один из учеников не смог сдержаться и крикнул слуге: "Поправь эти лампы!"

Второй ученик удивился, услышав, что первый заговорил.
"Мы договорились не говорить ни слова,"- заметил он.
"Вы, болваны, чего вы разговариваете?"- спросил третий.
"Один я молчу,"- заключил четвертый.

ВЫСОКОРОДНЫЙ БОЛВАН

   Два дзенских учителя, Дайгу и Гуду, были приглашены к господину. Когда они пришли, Гуду сказал господину: "Вы по натуре мудры и имеете врожденные способности к Дзен."

  "Чепуха, - сказал Дайгу. - Чего ты льстишь этому болвану?! Может, он и господин, но в Дзен ничего не понимает."

Господин построил храм Дайгу, а не Гуду, и стал изучать Дзен под его руководством.

ИСТИННОЕ ПРЕОБРАЖЕНИЕ

   Рёнан посвятил свою жизнь изучению Дзен. Однажды он услышал, что его племянник, несмотря на увещевания родственников, тратит деньги на куртизанок. Поскольку племянник занял место Рёнана в управлении семейным имуществом и благосостояние семьи оказалось в опасности, родственники обратились к Рёнану с просьбой что-то предпринять.

  Рёнан отправился в долгий путь, чтобы навестить племянника, которого он не видел много лет. Казалось, племянник рад был снова увидеть дядю и пригласил его остаться переночевать.

  Всю ночь Рёнан сидел в медитации. Когда утром он собрался уехать, он сказал юноше:

  "Я уже стар, руки мои дрожат. Не поможешь ли ты завязать мне шнурки на сандалиях?"

Племянник охотно помог ему.

  "Спасибо,- сказал Рёнан.- Ты видишь, человек стареет и слабеет день ото дня. Береги себя."

И Рёнан уехал, ни слова не упомянув о куртизанках или жалобах родственников.
Но с этого дня племянник прекратил беспутную и расточительную жизнь.

ХАРАКТЕР
Дзенский студент пришел к Банкею и пожаловался:
"Учитель, у меня неуправляемый характер. Как мне исправить его?"
"У тебя что-то странное, - ответил Банкей. - Позволь мне посмотреть, что у тебя."
"Но я не могу показать его,"- ответил ученик.
"А когда ты сможешь показать его?"- спросил Банкей.
"Все происходит неожиданно,"- ответил студент.

  "Тогда, - сделал вывод Банкей. - это не может быть твоим характером. Если бы это был твой настоящий характер ты бы сразу мог показать его мне. Когда ты родился, у тебя его не было, и твои родители не давали его тебе. Подумай об этом."


НАСТОЯЩЕЕ ЧУДО

   Когда Банкей читал проповедь в храме Рёмон, священник Синсю, который верил в спасение через повторение имени Будды Любви, позавидовал его большой аудитории и решил поспорить с ним.

  Банкей дошел до середины беседы когда появился священник, но тот произвел столько беспорядка, что Банкей прекратил проповедь и спросил о причине шума.

  "Основатель нашей секты,- хвастливо начал священник, - обладал такой сверхестественной властью, что стоя на одном берегу реки с кистью в руке, он мог через воздух написать все имя Амиды на листе бумаги который держал его помощник на другом берегу реки. Можешь ли ты совершить такое чудо?"

   Банкей легко ответил: "Очень возможно, что ваша лиса могла проделывать такой трюк, но это не в обычае Дзен. Мое чудо в том, что если я голоден, я ем, а если я хочу пить - пью."


НИЧТО НЕ СУЩЕСТВУЕТ

   Ямаока Тесю, будучи молодым учеником Дзен, посещал одного учителя за другим. Однажды он пришел к Докуону из Секоку.

  Желая показать свои знания, он сказал: "Разум, Будда, чувственное бытие, в конце концов не существуют. Истинная природа явлений - пустота.

  Не существует ни воплощения, ни заблуждений, ни мудрости, ни посредственности. Ничто нельзя дать, ничего нельзя взять."

Докуон, который спокойно курил, ничего не сказал.
Внезапно он сильно ударил Ямаоку бамбуковой трубкой. Юноша очень разозлился.
"Если ничего не существует,- спросил Докуон, - откуда же эта злость?"

ЖИВОЙ БУДДА И БОЧАР

   Дзенские мастера давали персональные советы в уединенной комнате. Никто не заходил в нее, пока учитель и ученик находились там.

  Мокураи, дзенский мастер в храме Кеннин в Киото, любил разговаривать с купцами, газетчиками, также как и с учениками.

  Один бочар был почти неграмотным. Он задавал Мокураи глупые вопросы, пил чай и уходил.

  Однажды, когда бочар был в гостях, Мокураи хотел побеседовать наедине с учеником, поэтому попросил бочара подождать в другой комнате.

  "Я знаю, ты живой Будда,- сказал бочар.- Но даже каменный Будда никогда не отказывает людям, пришедшим вместе, даже если их много. Почему же я должен уйти?"

Мокураи пришлось выйти, чтобы увидеться с учеником.

ТРИ ВИДА УЧЕНИКОВ

   Дзенский мастер по имени Геттан жил в последней части эры Токугава. Он говорил: "Существует три вида учеников: те, кто передают Дзен другим, те, кто поддерживают храмы и святыни, а также существуют сумки для риса и вешалки для одежды."

Гадзан высказывал ту же мысль.

  Когда он учился у Текесуна, его учитель был очень суров. Иногда он даже бил учеников. Другие ученики не хотели переносить такое учение и уходили. Гадзан же остался,говоря:

  "Плохой ученик использует влияние учителя. Средний ученик восхищается добротой учителя. Хороший ученик растет сильным под давлением дисциплины учителя."


КАК НАПИСАТЬ КИТАЙСКОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ
Хорошо известного японского поэта спросили, как написать китайское стихотворение.

   Oбычно, китайское стихотворение состоит из четырех строк,- объяснил он. Первая строка содержит начальную фазу, вторая - продолжение этой фазы, третья отворачивается от нее и начинает новую фазу, четвертая объединяет все три."

Это иллюстрирует популярная японская песенка:

"Две дочери торговца шелком жили в Киото.
Старшей было 20, младшей 18.
Солдат может сразить мечом,
А эти девушки - своими глазами."

ДЗЕНСКИЙ ДИАЛОГ
Дзенские учителя обучали своих молодых учеников самовыражаться.

  В двух дзенских храмах было по ученику-ребенку. Один, идя каждое утро за овощами встречал на пути другого.

"Куда ты идешь?"- спросил как-то один.
"Иду, куда ноги несут,"- ответил другой.
Этот ответ изумил первого, и он обратился к своему учителю за помощью.

  "Завтра,- сказал учитель,- когда ты встретишь этого мальчика, задай ему тот же вопрос. Он ответит тебе также, и тогда ты спроси: "А если бы у тебя не было ног, куда бы ты шел?" Это поставит его в затруднительное положение."

На следующее утро дети снова встретились.
"Куда ты идешь?"- спросил первый.
"Куда ветер дует,"- ответил второй.
Это снова привело в замешательство первого ученика и он снова обратился к учителю.
"Спроси его, куда бы он пошел, если бы не было ветра,"- предложил ему учитель.
На следующий день дети встретились в третий раз.
"Куда ты идешь?"- спросил первый.
"На рынок за овощами,"- ответил второй.

ИСПЫТАНИЕ РАПИРЫ БАНДЗЁ

   Матаюро Ягью был сыном известного фехтовальщика. Его отец, поняв, что сын работает слишком посредственно, чтобы ожидать от него мастерства, отрекся от него.

   Тогда Матаюро отправился на гору Футара и здесь нашел знаменитого фехтовальщика Бандзё.

Но Бандзё подтвердил мнение отца.

  "Ты хочешь научиться искусству фехтования под моим руководством?- спросил Банзо.- Ты не удовлетворяешь моим требованиям."

  "Но если я буду очень стараться, за сколько лет я смогу стать мастером?"- настаивал юноша.

"Тебе понадобится остаток твоей жизни,"- ответил Бандзё.

  "Я не могу ждать так долго,- объяснил Матаюро.- Я согласен трудиться день и ночь, если ты только согласишься учить меня. Если я стану твоим доверенным слугой, сколько это займет времени?"

"О, может быть, лет десять,"- смягчился Бандзё.

  "Мой отец стар, и скоро мне придется заботиться о нем,- продолжал Матаюро.- Если я буду трудиться еще больше, сколько это займет времени?"

"О, может быть лет тридцать,"- сказал Бандзё.

  "Как же так?- спросил Матаюро.- Сначала ты сказал десять, а теперь тридцать? Я готов перенести любое учение, лишь бы научиться этому мастерству в кратчайший срок."

  "В таком случае,- сказал Бандзё,- ты должен оставаться у меня семьдесят лет. Человек, который так спешит добиться результатов, редко учится быстро."

  "Хорошо, - заявил юноша, поняв, наконец, что его упрекнули в невыдержанности.- Я согласен."

  Мастер предложил Матаюро никогда не заговаривать о фехтовании и не прикасаться к рапире.

  Он готовил еду учителю, мыл посуду, стелил ему постель, подметал двор, ухаживал за садом, и ни слова не упоминал об искусстве фехтования.

  Прошло три года. Матаюро все еще работал. Думая о своем будущем, он становился печальнее. Он еще даже и не начинал учиться искусству, которому посвятил свою жизнь.

  Но однажды Бандзё подкрался к нему сзади и ужасно сильно ударил его деревянной рапирой.

  На следующий день, когда Матаюрo варил рис. Бандзё опять неожиданно напал на него.

  После этого днем и ночью Матаюро должен был быть готовым к защите от неожиданных ударов. Не проходило ни одной минуты, чтобы он не думал о нападении рапиры Бандзё.

  Он учился так быстро, что вызывал улыбку на лице своего учителя. Матаюрo стал величайшим фехтовальщиком страны.


ДЗЕН И КОЧЕРГА

   Хакуин любил рассказывать своим ученикам об одной старухе - владелице чайной, хваля ее за понимание Дзен. Ученики отказывались верить его рассказу и решили сами сходить в чайную и проверить его слова.

  Когда женщина увидела их, она сразу смогла определить, пришли ли они попить чаю или посмотреть как она владеет Дзен.

В первом случае она любезно обслужила их.

  Во втором - пригласила учеников зайти за ширму. Как только они зашли, она начала лупить их кочергой.

Девять из десяти учеников не смогли убежать от нее.

ПИСЬМО УМИРАЮЩЕМУ

   Басе написал следующее письмо одному из своих учеников, который был близок к смерти:

  "Сущность твоего разума не была рождена и поэтому никогда не умрет. То, что тленно - не жизнь. Пустота - это не вакуум. У нее нет цвета, нет формы. Она не получает наслаждения от удовольствий и не страдает от боли.

  Я знаю, ты очень, болен. Как хороший дзенский студент, ты мужественно встречаешь эту болезнь. Ты не можешь точно знать, кто страдает, но спроси себя: "Что является сущностью этого разума?" Думай только над этим. Больше тебе ничего не надо. Не делай ничего. Твой конец, который не имеет конца, похож на хлопья снега, тающего в чистом воздухе."


БЕЗ ПРИВЯЗАННОСТИ

   Китано Гелеко, аббату из храма Эйхей, было 92 года, когда в 1933 году он умер. Всю жизнь он старался прожить без привязанностей. Странствующим нищим, когда ему было 20 лет, он встретился с путником, курящим табак. Они вместе шли по горной дороге, а затем остановились отдохнуть под деревом. Путник предложил Китано закурить, и тот согласился, так как был голоден.

"Как приятно курить."- заметил он.
Путник дал ему лишнюю трубку и табак, и они закурили вместе. Китано почувствовал:

  "Такое удовольствие может разрушить медитацию. Пока это не зашло далеко, надо остановиться."

И он выбросил трубку и табак.

  Когда ему было 23, он изучал И-Цзин, мудрейшую доктрину о вселенной. Была зима, и ему нужна была теплая одежда. Он написал об этом своему учителю, который жил за сотни миль от него, и отдал письмо для передачи путнику. Прошла почти вся зима, но он не получил ни ответа, ни одежды.

  Тогда Китано прибег к предсказаниям И-Цзин. Которая также учила искусству гадания, чтобы определить, было ли доставлено письмо. Он обнаружил, что письмо его затерялось. В полученном вскоре письме от учителя не было никаких упоминаний об одежде.

  "Если я стану заниматься предсказаниями по И-Цзин, может пострадать моя медитация."- почувствовал Китано.

Он отказался от этого удивительного учения и никогда больше не прибегал к его мощи.

  Когда ему было 28, он начал изучать китайскую каллиграфию и поэзию. Он быстро совершенствовался и стал так искусен в этих областях, что его учитель гордился им.

Китано задумался: "Если я не остановлюсь, я стану поэтом, а не учителем Дзен."
И он никогда больше не написал ни одного стихотворения.

ВОРОТА ХРАМА

   Жил когда-то богатый человек по имени Хэйдзаэмон, страстно желавший воплотить в своей жизни добродетели, которые воспевали древние мудрецы.

  Будучи человеком искренним и упорным, Хэйдзаэмон щедро тратил свои богатства на гуманные, милосердные и благотворительные деяния.

  Благодаря его помощи были спасены многие дети из бедных семей; ради блага людей он выделял деньги на строительство многочисленных мостов и дорог в своей провинции.

  В завещании, составленном незадолго до смерти, Хэйдзаэмон изложил свою последнюю волю: чтобы поколения его потомков продолжали использовать его состояние на нужды людей и его дети и внуки свято исполняли его пожелание.

  Рассказывают, что в один из дней перед воротами дома Хэйдзаэмона появился буддийский монах. По-видимому, этот священнослужитель прослышал о его бескорыстном человеколюбии, необычном для богачей того времени, и пришел попросить денег на строительство ворот храма.

  Но Хэйдзаэмон рассмеялся ему в лицо и сказал: "Я помогаю людям, ибо не могу видеть, как они страдают. Если же у храма нет ворот, что тут страшного?"


ПОСТИГАТЬ СОЗНАНИЕ

   Школа "постижения сознания" - школа самосовершенствования - возникла под влиянием дзэн среди мирян. Как-то один из последователей этой школы пришел к дзэнскому наставнику Сёсану, чтобы спросить его о смысле буддийского учения.

  Дзэнский наставник сказал: "Буддийское учение - вовсе не искусство управления телом при помощи различающего ума. Буддийское учение - это искусство использовать момент сиюминутного настоящего напрямую, не растрачивая его попусту, не думая ни о прошлом, ни о будущем.

  Вот почему древние прежде всего призывали людей бережно относиться к времени: это означает строгое сдерживание сознания, отметание всех вещей, вне зависимости от того, хорошие они или плохие, и отстраненность от собственного "я".

  Далее для исправления сознания полезно наблюдать за действием принципа причины и следствия. Например, если другие ненавидят нас, мы не должны платить им тем же; мы обязаны критически относиться к себе и размышлять над тем, почему люди ненавидят нас, если у них нет на то никаких причин. Так мы поймем, что в нас сокрыта какая-то причина, равно как и то, что имеются и какие-то другие, еще неизвестные нам причины.

  Принимая, что все вещи есть следствия тех или иных причин, не стоит делать выводов, основанных на субъективных взглядах. В целом ничто не происходит в соответствии с субъективными представлениями; все случается согласно естественным законам. Если постигнете это, сознание ваше станет безупречно чистым".


ВЫТИРАТЬ ЗАД БУДДЫ

   В общине дзэнского наставника Хакуина был один безумный монах, вообразивший, что он постиг тождество себя и Будды. Он разорвал буддийские писания и использовал страницы в качестве туалетной бумаги.

  Другие монахи укоряли его, но он не обращал на это никакого внимания и со смехом отвечал: "Что плохого в том, чтобы вытирать буддийскими сутрами зад Будды?"

  Тогда об этом доложили Хакуину и наставник спросил безумного монаха: "Говорят, что ты используешь буддийские сутры как бумагу, с которой ходят в отхожее место. Это так?"

  Да, - ответил безумец. - Я сам есть Будда. Что плохого в том, чтобы вытирать буддийскими сутрами зад Будды?"

  Хакуин сказал: "Ты ошибаешься. Если это зад Будды, зачем же использовать старую бумагу да еще исписанную? Вытирай его чистой белой бумагой".

Безумный монах устыдился и принес извинения.

ПРОБУЖДЕНИЕ

   Дзэнский наставник Сэцугэн сказал своему ученику Дзидзё: "Если в течение семи дней и семи ночей будешь полностью отдавать себя медитации, но не обретешь пробуждения, можешь отрубить мне голову и сделать из моего черепа черпак, которым выгребают нечистоты".

  Вскоре после этого Дзидзё заболел дизентерией. Взяв с собой ведро, он удалился туда, где его никто не мог видеть, сел на ведро и полностью сконцентрировал свое внимание.

  По прошествии семи дней весь мир внезапно показался ему заснеженной равниной, переливающейся в лунном свете, и он почувствовал, что вселенная слишком мала, чтобы вместить его.

  Долгое время он пребывал в таком состоянии, пока какой-то звук не привел его в чувство. Он обнаружил, что по всему его телу струится пот, а болезнь его прошла. Возрадовавшись, он написал такое стихотворение:



Ослепительное, духовное - что это?
Моргнешь - и уже потерял его.
Черпак для нечистот искрится светом;
И все это время был только я.

МУЖЕСТВО

   Один господин, изучавший дзэн под руководством наставника Банкэя, был молод и увлекался боевыми искусствами. Однажды, решив проверить силу духа наставника, он напал на Банкэя с копьем, когда тот сидел, ничего не подозревая.

  Дзэнский наставник спокойно отразил удар своими четками. Потом он сказал молодому господину: "Техника ваша еще не совершенна; ваше сознание двинулось первым".


ПОБЕДА БЕЗ СТРЕМЛЕНИЯ К ПОБЕДЕ

   Школа боевых искусств "Путь победы без стремления" была основана воином по имени Цукахара Бокудэн. Одна известная история, связанная с ним, объясняет название и метод этой школы.

  Однажды, направляясь на восток страны, Бокудэн пересекал залив в маленькой лодке, в которой кроме него находилось еще пять или шесть человек.

  Во время путешествия все находившиеся в лодке вели себя спокойно, за исключением одного человека, крупного и сильного, который непрерывно говорил, громко расхваливая свои несравненные заслуги в боевых искусствах.

  Поначалу Бокудэн пытался дремать и не обращать внимания на грубияна. Однако, устав в конце концов от его хвастовства, Бокудэн повернулся к нему и сказал: "Что ж, теперь мы услышали все, что только можно представить, не так ли? Единственное, чего я не понял, так это хвастливых историй о боевых искусствах. Я сам с юности практикую боевые искусства, следуя установленным принципам, но вплоть до сего дня у меня и мысли не было о том, чтобы попытаться кого-нибудь одолеть. Все, к чему я стремился, - это не проиграть".

Выслушав его, верзила спросил: "И какой же школе боевых искусств ты следуешь?"
"Школе "победы без стремления", или Пути непоражения", - ответил Бокудэн.
"Если речь идет о победе без стремления, то зачем тебе мечи?"

  "Два меча "соединения сознания с сознанием" убивают тщеславие и отсекают ростки неправильных мыслей".

  После этого грубиян вызвал Бокудэна на поединок, сказав: "Стало быть, во время дуэли ты победишь, не стремясь к победе?"

  "В таком случае, хотя меч моего сердца - это меч, дарующий жизнь, раз противник невежа, он превратится в меч, насылающий смерть".

  Высокомерный наглец уже не мог сдерживать нараставший гнев и велел лодочнику немедленно причалить к берегу, чтобы они с Бокудэном могли сразиться.

  Бокудэн потихоньку подал лодочнику сигнал, а затем сказал хвастуну: "На берегу - большой порт, там слишком людно для поединка. Я покажу тебе Путь победы без стремления вон там, на маленьком островке, что напротив мыса прямо по курсу. Хотя я знаю, что все сидящие в лодке торопятся по своим делам, если ты так хочешь, мы можем устроить поединок здесь".

  И лодочник пристал к островку. Только выпрыгнув на берег, грубиян выхватил длинный меч и закричал Бокудэну "Давай, давай! Сейчас я рассеку твой череп надвое!"

  Бокудэн, оставаясь в лодке, ответил: "Подожди чуть-чуть, Путь победы без стремления требует сперва успокоить сознание". Произнеся это, Бокудэн снял с пояса оба меча и передал их лодочнику, взяв взамен его шест.

  В какой-то момент показалось, что Бокудэн собирается вытолкнуть лодку на берег, как вдруг он перенес шест в противоположную сторону; оттолкнулся, и лодка отплыла от берега.

Увидев это, грубиян закричал: "Эй, ты почему не сходишь на берег?"

  Бокудэн в ответ рассмеялся: "А зачем? Если тебе что-то не нравится, плыви сюда, и я напоследок преподам тебе урок. Это и есть Путь победы без стремления!"


РЕАЛЬНОСТЬ

   Дзэнский наставник Тэнкэй увещевал своих последователей: "Вы должны быть неподдельны во всем. Ничто из того, что является неподдельным в мире, неподдельно и в учении Будды; и ничто из того, что поддельно в учении Будды, не является неподдельным в мире".

  Он также говорил: "Смотрите своими собственными глазами, слушайте своими собственными ушами. Ничто в мире не сокрыто; чего же вы хотите услышать от меня?"


ДЗЭН В ДЕЛАХ

   Дзэнский наставник Ман-ан писал одному мирянину, изучавшему дзэн: "Если хочешь быстро овладеть всеми истинами и сохранять независимость в любой ситуации, нет ничего лучше, чем концентрация в делах. Вот почему сказано, что ученики, постигающие тайну и Путь, должны пребывать в средоточии материального мира.

  Третий патриарх дзэн говорил: "Если хочешь следовать Единому Пути, не питай отвращения к объектам шести чувств". Это не значит, что следует погрязнуть в объектах шести чувств; это значит, что следует все время сохранять правильную установку сознания и в повседневной жизни не привязываться к объектам шести чувств, но и не отвергать их, подобно тому, как утка ныряет в воду, но перья ее не намокают.

  Если же, напротив, ты презираешь объекты шести чувств и стараешься избегать их, ты вступишь на путь ухода от мира и никогда не обретешь природу Будды. Если четко различаешь сущность, объекты шести чувств сами становятся сосредоточением, чувственные желания сами становятся Единым Путем, а все вещи превращаются в проявление Реальности. Вступив в сферу величайшей безмятежности, нераздираемые движением и покоем, тело и сознание свободны и легки".


СПРЯТАННАЯ ДОБРОДЕТЕЛЬ, ЯВЛЕНННАЯ НАГРАДА

   Дзэнский наставник Хакуин часто рассказывал о том времени, когда он был еще молодым учеником и странствовал, встречаясь с дзэнскими учителями и практикуя сосредоточение на пустоте. Так последователи дзэн очищают сознание от субъективных образов, готовя себя к восприятию объективной истины.

  Однажды Хакуин путешествовал в обществе двух других буддийских монахов. Один из них, сославшись на болезнь и усталость, попросил Хакуина нести его вещи.

  Молодой Хакуин с готовностью согласился, еще глубже погрузившись в созерцание пустоты и освободив тем самым свое сознание от лишнего груза.

  Видя, как Хакуин молод и усерден, другой монах тоже решил освободить свои плечи от тяжести ноши. Прикинувшись, как и первый, больным, он попросил Хакуина понести и его вещи.

  Преисполненный буддийского сострадания Хакуин взял третью сумку и продолжил путь, еще сильнее отдавшись пустоте.

  В конце концов монахи добрались до того места, откуда продолжить путешествие можно было только по воде, и на ближайшей переправе они взяли лодку. Хакуин, совершенно утомленный, свернулся калачиком и глубоко заснул.

  Проснувшись, Хакуин никак не мог сориентироваться. Оказывается, они только что пристали к берегу, но молодой монах совершенно ничего не помнил о поездке.

  Почувствовав неприятный запах, он огляделся и увидел, что лица у всех вокруг были зеленого цвета, а их одежды - залиты рвотой. И что все как-то странно смотрели на него.

  Выяснилось, что во время пути лодку настиг шторм; ее бросало по волнам туда и сюда так, что никого, даже лодочника, не миновала морская болезнь.

  И только молодой Дзэнский монах Хакуин, утомившись тяжестью вещей своих спутников, проспал всю бурю и совершенно ничего не почувствовал.

  Так, рассказывал наставник Хакуин, он впервые на собственном опыте постиг справедливость принципа: спрятанная добродетель вознаграждается явно.


ОПУСТОШЕНИЕ АДА

   Самурай, служивший одному из местных даймё, пришел на беседу к дзэнскому наставнику Хакуину.

"Что ты сделал?" - спросил наставник самурая.

  "Я всегда с любовью внимал учению Будды. Но из-за этого меня поразила болезнь", - ответил самурай.

"И что же это за болезнь?" - вновь спросил Хакуин.

  "Сперва я повстречал дзэнского наставника и постигал принцип сущности сознания. Потом я познакомился с учителем школы Сингон и изучал сутры, предназначенные для избранных. Однако учения двух школ пробудили во мне сомнения и замешательство, а когда я представил себе первый знак азбуки, в сознании моем внезапно возникли образы адских миров. Когда я попытался остановить их, опираясь на принцип сущности сознания, два видения столкнулись и сознание мое утратило ясность. Когда я сплю, меня преследуют кошмары, а когда я просыпаюсь, не могу вырваться из порочного круга умозаключений".

Хакуин щелкнул языком и сказал: "А знаешь ли ты, что именно так боится ада?"
"Образ пустоты? Я поймал эту болезнь".

  Хакуин обрушился на самурая с криком: "Ты, ничтожный мошенник! Самурай сохраняет верность своему господину и не боится ни воды, ни огня, он без тени сомнения и не моргнув глазом подставляет тело под копья и мечи. Как ты можешь бояться вида пустоты? Немедленно отправляйся в каждый из адских миров и проверь-ка, что это такое?"

"Как может наставник заставлять людей впадать во зло?" - пожаловался самурай.

  Хакуин рассмеялся и сказал: "Адских миров, в которые попадаю я, - восемьдесят четыре тысячи. Взгляни-ка - нет ни одного, в котором бы я ни оказался!"

Уловив, наконец, что хочет сказать наставник, самурай преисполнился радости.

НОЧНОЙ ДОЖДЬ

   Перед тем как уединиться в горах, Дзэнский наставник Ранрё странствовал по всем частям света, не избегая ни двора, ни заброшенных деревень, ни даже винных лавок и домов терпимости.

  На вопрос о причине такого поведения Дзэнский наставник ответил: "Мой Путь везде, где бы мне ни случилось оказаться. В нем нет ни одной бреши".

  Потом Ранрё отправился в горы, где построил себе простую хижину и жил в строгости и чистоте, продолжая практиковать дзэн.

  Ранрё особенно любил ночной дождь; он зажигал ладан и подолгу сидел, слушая шум дождя, иногда до самого рассвета. Крестьяне из окрестных деревень, не знавшие имени наставника, называли его "монахом ночного дождя". Это забавляло Ранрё, и он взял слова "ночной дождь" в качестве своего псевдонима.

  Как-то один из посетителей спросил Ранрё о том, что более ценно - дзэнская медитация или практика вспоминания Будды в школе Чистой Земли, во время которой многократно повторяется имя Будды Бесконечного Света. Ранрё ответил стихами:



Дзэнская медитация и вспоминание Будды
Подобны двум горам.
Высшая и низшая силы
Разделяют единый мир.
Приходящие все, как один, видят
Луну на вершине горы.
Жаль только тех, кто лишен веры
И страдает при восхождении.

СОЗНАНИЕ И СУЩНОСТЬ

   Исида Байган был основателем школы Сингаку - общества, вдохновленного идеями дзэн-буддизма. Говорили, что вплоть до пятидесятилетнего возраста лицо Байгана выражало неудовольствие, когда что-либо было неприятно ему. Однако после пятидесяти признаки удовольствия или неудовольствия никогда не появлялись на его лице. Когда Байгану исполнилось шестьдесят, он сказал: "Теперь я обрел покой".

Кто-то спросил его: "Сознание и сущность различны?"
Байган ответил: "Сознание включает в себя сущность и чувство; в нем есть движение и покой, сущность и проявление. Сущность есть содержание, она пребывает в покое; сознание, которое движется, есть проявление. Если говорить о сознании в смысле сущности, то в чем-то оно похоже на сущность; сущность сознания - это несознание до тех пор, пока сознание не потревожено; сущность - тоже несознание. Сознание - сфера энергии, сущность - сфера непостижимого. Точно так же, как луна отражается даже в мельчайшей капельке росы, непостижимое присутствует во всех вещах, хотя оно и не поддается восприятию".


СИДЕТЬ В МЕДИТАЦИИ

   Кто-то спросил великого дзэнского наставника Банкэя о практиковании дзэн. Банкэй ответил: "Медитация - это достижение гармонии с неизъяснимой мудростью, сокрытой в каждом еще прежде, чем сознание окажется вовлеченным в размышления и различения; сидеть в медитации - значит устраниться от всех внешних объектов. Просто закрыть глаза и сидеть - не это называю я "сидеть в медитации"; ценным можно считать только такое практикование медитации, когда практикующий пребывает в гармонии с непостижимым знанием.

  Причина загрязненности в том, что человек, руководствуясь мыслью, блуждает по порочному кругу заблуждений. Когда возникают плохие мысли, он становится деспотом; когда возникает жажда чего-либо, он превращается в животное; когда он цепляется за вещи, он уподобляется голодному демону. Если до своей смерти человек не откажется от всего этого, он навсегда увязнет в порочном круге, будет цепляться за всевозможные формы и вечно метаться в потоке рождения и смерти.

  Когда человек отстраняется от мыслей, загрязненности нет, а значит, нет ни причины, ни следствия. Раз нет ни причины, ни следствия, нет и движения по порочному кругу Пока сознание порождает мысли, то если человек отдает предпочтение хорошим мыслям, появляются хорошие причины и хорошие следствия; если же человек делает зло, возникают плохие причины и плохие следствия. Но если он отстранился от мыслей и обрел гармонию с высшим знанием, нет ни причин, ни следствий рождения и смерти.

  Когда я говорю так, может показаться, что речь идет о видимости "ничего", но это не так. Причина того, что это не "ничто", в том, что, когда я говорю, вы слышите меня. Даже если вы и не думаете о том, чтобы слышать, поскольку изначальное знание, сокрытое в каждом, обладает способностью знать, вы в состоянии ясно слышать меня. Когда вы прикасаетесь к огню или воде, вы узнаете их жар или холод, но ведь никто не учится чувствовать жару и холод.

  Речь идет о действии, запредельном для мысли, поэтому, даже если нет никаких мыслей, это нельзя назвать "ничем". Это внутреннее высшее знание проникает во все, без всякой вовлеченности в представления о наличии и отсутствии, подобно тому, как незамутненное зеркало четко отражает образы вещей. Так что зачем здесь какие бы то ни было различающие мысли?

  Различающие мысли появляются из-за того, что есть загрязненность. Когда человек достигает уровня неразличающего знания, он проникает в суть вещей и распознает их еще до того, как возникнет различающая мысль, так что в конечном счете нет никакой загрязненности. Вот почему так ценно неразличающее знание.

  Поэтому сидеть в медитации, обладая при этом неподдельным непостижимым знанием, есть высшая форма практики.


ОСВОБОЖДЕНИЕ

   Охаси была дочерью вассала самого сегуна. Отец, утратив свой пост и оказавшись в крайней нужде, был вынужден продать дочь в публичный дом.

  Охаси была очаровательна, умна и хорошо знала литературу и искусства. О ее достоинствах знали многие, и она стала знаменитой гейшей в квартале красных фонарей в Киото.

  Однако, будучи не в силах примириться со своей горькой участью, Охаси впала в глубокое отчаяние и начала увядать.

  Один из посетителей заметил ее плохое состояние и спросил о причине ее печали. Охаси поведала ему о свой судьбе. "Неудивительно, что вы больны, - сказал господин. - Чтобы излечить вас, необходима тысяча золотых монет! И тем не менее, есть способ вырваться отсюда, но я боюсь, что вы не поверите".

  "Если вы расскажете мне правду, как я могу подвергать ее сомнению? Прошу вас, скажите мне", - настаивала Охаси.

  И господин сказал ей следующее: "В вашем теле нет ничего, что бы находилось вне восприятия и понимания. У восприятия и понимания есть хозяин. Что бы вы ни делали, даже когда вы очень торопитесь, ищите в себе самой этого хозяина. Что есть то, что видит? Что есть то, что слышит? Если вы будете искренне всматриваться в глубь себя и не будете отступать от этого, сокрытая в вас природа Будды внезапно проявится. Когда вы достигнете такого состояния, вы увидите, что это и есть самый короткий путь спасения от нищеты".

  Глубоко проникнувшись его словами, Охаси начала потихоньку практиковать упражнение проникновения в глубь себя. В конце концов она достигла такого состояния, при котором ее внутреннее внимание ничем не омрачалось.

  Как-то ночью разразилась ужасная буря, настолько сильная, что молния ударила более чем в двадцать мест. Охаси, которая всегда боялась грома и молнии, забилась в страхе под кровать вместе со своей девочкой-служанкой.

И тут Охаси вспомнила о дзэнском упражнении. Отбросив все страхи, она села прямо.

  Вдруг молния сверкнула прямо во дворе. От удара Охаси упала на спину и лишилась чувств.

  Очнувшись, Охаси заметила, что восприятие ее несколько отличается от того, что было раньше, и почувствовала неописуемую радость.

  В последующем один человек освободил ее из публичного дома, заплатив за нее долг и взяв ее в жены. Потом она разыскала дзэнского наставника Хакуина и всю оставшуюся жизнь углубляла первоначальный опыт понимания.


ПРОБУЖДЕНИЕ 2

   Дзэсин много лет провел в затворничестве на горе Ёсино, неподалеку от древней императорской столицы Киото. Он практиковал медитацию, и в один из дней сознание его открылось, и он позабыл все умозрительные различения.

  В храме поблизости от него жил старый последователь дзэнской школы Сото. Дзэсин пришел к нему и поведал о пережитом опыте пробуждения в надежде найти свидетеля своего просветления. Старый монах сказал: "Наставник Банкэй - самый просветленный учитель нашего времени. Иди учиться к нему".

  Так Дзэсин отправился прямо в храм Дзидзо к востоку от Киото, где, как ему сказали, находился Банкэй. В то время, однако, старый наставник жил уединенно и никого не принимал. Тем не менее, Дзэсин каждое утро являлся в храм и целый день просиживал у ворот, возвращаясь в город только к ночи. Так продолжалось тринадцать дней подряд.

  В конце концов заинтригованный хозяин гостиницы, где остановился Дзэсин, спросил его, куда же он ходит. Дзэсин обо всем рассказал ему. Исполненный желания помочь Дзэсину, хозяин гостиницы посоветовал ему пойти к наставнику Докусё из близлежащей Сага.

  И Дзэсин отправился к Докусё и описал пережитый опыт понимания. Докусё сказал только: "Что ж, тщательно храни его". В тот же самый день Дзэсин покинул его и направился обратно, на гору Ёсино.

  Через несколько месяцев Дзэсин опять попытался встретиться с Банкэем, величайшим наставником эпохи. Однако по пути в храм Дзидзо он узнал, что наставник Банкэй находится в Эдо, столице сёгуната, и проповедует в храме Корин.

Как только Дзэсин в конце концов нашел наставника, тот сразу же встретился с ним.

  Когда Дзэсин рассказал о своем опыте пробуждения, Банкэй спросил: "А высший предел?"

  Дзэсин заколебался, пытаясь придумать, что сказать, а потом опустил голову. Так повторялось трижды.

Наконец Дзэсин спросил: "А есть ли высший предел?"
"Ты не знаешь, как использовать его", - сказал наставник Банкэй.
Дзэсин вновь опустил голову, не зная, что ответить.
Это тоже повторилось три раза, пока Дзэсин не спросил: "Как использовать его?"

  В этот момент во дворе прокричала иволга. "Ты слышишь иволгу, когда она кричит", - сказал Банкэй.

  Дзэсина охватило чувство исступленного восторга. Он трижды падал ниц перед дзэнским наставником.

"В будущем не трать понапрасну слов", - сказал Банкэй.

  После окончания летнего уединения и медитации в храме Корин Банкэй вернулся на запад страны, в свою обитель. Дзэсин последовал за ним.

  В течение нескольких дней после своего возвращения Дзэнский наставник встречался с вновь прибывшими. Каждый день Дзэсин приходил к Банкэю вместе с другими учениками, но наставник не обращал на него никакого внимания. Три дня подряд Дзэсин являлся к наставнику, но Банкэй ничего ему не говорил.

  Когда же все разошлись, Банкэй все-таки обратился к Дзэсину: "Тебе повезло. Если бы ты не встретил меня, то стал бы хвастуном".

Бесполезное страдание и неверие

  Однажды Дзэнский наставник Банкэй сказал собравшимся: "Когда я только начал искать пробуждения, мне не удалось повстречать просветленного наставника, и я практиковал все виды аскетизма, понапрасну растрачивая силы.

  Иногда я обрывал все нити, связывавшие меня с другими людьми, и жил в уединении. Иногда я воздвигал бумажную конуру и замыкался в ней, иногда - ставил ширмы и сидел в темной комнате, скрестив ноги, и не ложился, от чего на бедрах моих появлялись волдыри и гноящиеся раны, навсегда оставившие шрамы.

  Когда я слышал, что в такой-то провинции в таком-то храме появился учитель, я сразу отправлялся туда, чтобы встретиться с ним. Так минуло несколько лет, и в Японии осталось немного мест, где бы ни ступали мои ноги.

  И все это происходило из-за того, что я не встретил просветленного наставника. После того как в один из дней сознание мое открылось, я впервые понял, насколько бесполезны были годы моих усилий и страданий, и обрел спокойствие.

  Теперь я говорю всем вам, как без усилий спастись уже в этой жизни, но вы не до конца верите мне. И все потому, что на самом деле вы лишены твердости".


СОЗНАНИЕ И ОСЕДЛАННАЯ ЛОШАДЬ

   Как-то Дзэнский наставник Банкэй просидел несколько ночей под крестом на площади казней, проверяя тем самым свое дзэнское сознание. После чего он лег на насыпь, огораживавшую площадку.

  Какой-то воин, находившийся внутри ограды, бил свою лошадь. Увидев это, Банкэй крикнул: "Эй! Что ты делаешь?"

  Воин услышал Банкэя, но не обратил на него никакого внимания. Ударив лошадь хлыстом, он пронесся мимо наставника. И вновь тот крикнул: "Эй! Что ты делаешь?"

  Это повторилось трижды, пока воин, наконец, не остановился и не спешился. Приблизившись к дзэнскому наставнику, он увидел, что перед ним не обычный человек. "Вы кричали на меня, - молвил воин. - Вы что-то хотите мне сказать?"

  "Чем бить лошадь за неповиновение, почему бы не дисциплинировать себя самого и не заняться воспитанием своего ума?" - сказал Банкэй.


СЕМЯ ДЗЭНСКОЙ ПРАКТИКИ

   Однажды Дзэнский наставник Сёсан сказал о каком-то человеке: "Он - великий последователь дзэн, не так ли? Он говорит, что не имеет значения, от какой болезни он может умереть, он хочет умереть спокойно, как если бы он гулял где-нибудь по соседству".

  Кто-то из учеников сказал: "Он просто думает так - он не тот человек, чтобы практиковать дзэн".

  "Даже если это и так, все равно он тот, в ком заложено семя великой практики дзэн", - сказал Сёсан.


ПРОЩАЛЬНЫЕ СЛОВА

   Почтенная госпожа О-сан обрела пробуждение под руководстом дзэнского наставника Тэцумона. Когда великий наставник Хакуин прибыл в ее провинцию, О-сан отправилась на встречу с ним.

  Чтобы проверить женщину, Хакуин спросил ее о "хлопках одной рукой". О-сан быстро пробормотала стихотворение:



Чем слушать
Хлопки одной рукой Хакуина,
Хлопни обеими руками -
И все дела!


  Когда О-сан была уже смертельно больна, у постели собрались ее дети, чтобы услышать прощальные слова матери. О-сан улыбнулась и пропела такие стихи:



В этом мире,
Где слова не задерживаются дольше,
Чем роса на листьях,
Что еще мне сказать
Для будущих поколений?

РОЖДЕНИЕ И СМЕРТЬ

   Госю пришел к дзэнскому наставнику Юи-э и сказал: "Многие годы я практиковал дзэн, но так и не преуспел. Прошу вас, укажите мне дорогу".

  "В практиковании дзэн нет никакой хитрости. Нужно лишь освободиться от рождения и смерти", - ответил наставник.

"Как же вырваться из круга рождения и смерти к свободе?" - спросил Госю.

  "Каждая мелькающая в твоем сознании мысль есть рождение и смерть", - повысив голос, произнес Юи-э.

  И тут Госю испытал невиданный прежде восторг, почувствовав себя так, словно он сбросил с себя непосильную ношу.


ЧУДАКОВАТЫЙ МУДРЕЦ

   Энцу был весьма чудаковатым мудрецом; он принадлежал к малоизвестной дзэнской школе Обаку. Человек, лишенный каких бы то ни было предубеждений, он отправлялся туда, куда вздумается, и делал то, что ему приходило в голову. Он всегда жил один и нигде не задерживался надолго. О его жизни вообще едва ли можно сказать что-то определенное.

  Как-то Энцу прибыл в Киото, чтобы нанести визит в одну семью. В суматохе простодушный Дзэнский наставник позабыл, куда он направлялся. Не зная, что делать, он принялся стучать в одну дверь за другой и спрашивать каждого откликавшегося: "Не в этом ли доме ждут Энцу?"

  В другой раз кто-то попросил Энцу написать предисловие к книге. Энцу согласился, но написал предисловие так неразборчиво, что многие иероглифы просто невозможно было прочесть. Человек, сделавший Энцу заказ, принес предисловие обратно, чтобы спросить у автора, о чем, собственно, в нем идет речь.

  Дзэнский наставник раз за разом просматривал написанное собственной рукой и, наконец, заявил: "Я тоже ничего не могу понять! Один из моих учеников неплохо понимает то, что мной написано, - вам лучше спросить у него".


ДОЛГАЯ ДОРОГА ДОМОЙ

   Исключительные способности Дайкю были очевидны для всех уже в ту пору, когда он был еще ребенком. Наставники всех буддийских школ желали заполучить его в ученики, но родители его отказывались дать на то разрешение.

  Тем не менее, в конце концов Дайкю оставил семью и стал дзэнским учеником; в то время ему было только пять лет.

  Когда Дайкю шел пятнадцатый год, он случайно услышал, как его учитель говорит с кем-то о том, что он назвал "состоянием до рождения". Дайкю подивился этому, и стал садиться в медитацию всегда, когда у него появлялось свободное время.

  Позднее Дайкю отправился в Киото к дзэнскому наставнику Дзокаю, чтобы спросить его о главных принципах сосредоточения. Всю дорогу он концентрировал свое внимание на кончике собственного носа и потому не заметил шума и блеска древней столицы, даже проходя через город. Он был настолько погружен в концентрацию, что постоянно натыкался на экипажи, запряженные лошадьми, возницы ругали его на чем свет стоит, но он как ни в чем не бывало продолжал свой путь.

  Встретившись с наставником Дзокаем, Дайкю попросил у него разрешения остаться и изучать дзэн. Дзокай дал согласие и поручил Дайкю помогать монастырскому лекарю. В то время Дайкю исполнилось восемнадцать.

  Как-то Дайкю пошел к реке, чтобы выбросить остатки лекарственных растений, но, достигнув берега, совершенно забылся. Стояло удивительное время года, когда клены надевали ярко-красные цвета, словно облачаясь в парчу, но Дайкю даже не замечал их. Вот какова была сила его сосредоточения. Люди называли его "завороженным слугой".

  В возрасте двадцати трех лет Дайкю отправился к знаменитому дзэнскому наставнику Когэцу и поведал ему о своем понимании. Когэцу сказал: "Понимание твое по-прежнему внешнее. Оно будет абсолютно бесполезно на берегу жизни и смерти. Направь все силы на то, чтобы сконцентрировать энергию своего ума, и тогда естественным образом обретешь единство".

  Потом Когэцу познакомил Дайкю с циклом из двенадцати стихотворений, написанных древним китайским наставником, и заставлял его использовать их в качестве руководства во время дневной и ночной медитации.

  Как-то раз летом следующего года Дайкю нес в амбар сосуд с чаем и вдруг почувствовал себя так, словно он бредет в безбрежном пространстве; сознание его было цельным, как железо. Он остановился, и тут в грудь ему ударил порыв чистого ветра. Потом он продолжил свой путь, но наткнулся на столб, и в этот миг обрел пробуждение.

  Дайкю пошел к наставнику Когэцу и сказал: "Сегодня я, наконец, вырвался из темницы, в которой находилось мое сердце".

Когэцу улыбнулся.

  После нескольких лет дальнейших занятий под руководством Когэцу Дайкю решил, что полностью овладел дзэн. Поразмыслив, что более нет никого, кто мог бы его научить чему-нибудь еще, он пришел к выводу, что нужно искать уединения, чтобы совершенствовать накопленный опыт.

  Однако во время путешествия Дайкю попалось на глаза стихотворение великого дзэнского наставника Хакуина. Стихотворение настолько потрясло его, что он, не задумываясь, отправился к Хакуину.

  Встретившись с наставником, Дайкю понял, что Хакуин - поистине несравненный и глубокий учитель. Дайкю попросил разрешения остаться и продолжить занятия под его руководством.

  За плечами Дайкю был уже большой опыт, в своем дневнике он записывал каждое дзэнское высказывание, которым он овладевал. Решив начать все сначала под покровительством Хакуина, он достал свой драгоценный дневник и сжег его. Дайкю тогда было двадцать шесть лет.

  Однажды Дайкю сопровождал Хакуина, когда тот направился с визитом к другому дзэнскому наставнику - Ундзану. Во время беседы зашла речь о классическом тексте "Записи Голубой скалы". Ундзан спросил Хакуина, какое стихотворение из этого сочинения он считает наилучшим. Хакуин назвал стихотворение, и Ундзан согласился с ним.

  Дайкю, сидевший рядом и слушавший разговор двух старших наставников, находился в смятении. Он сам практиковал дзэн уже более двадцати лет и все-таки не мог еще давать такие же прекрасные определения, как старшие наставники.

  На обратном пути Дайкю хотел было рассказать Хакуину о пережитом чувстве, но понял, что это не так-то просто. Следуя за великим наставником, Дайкю несколько раз забегал вперед, пытаясь заставить Хакуина остановиться и поговорить с ним.

  Зная, что Дайкю созрел для пробуждения, Хакуин намеренно отстранял его и шел дальше. Глубоко расстроенный, Дайкю присел на веранде дома, стоявшего у дороги.

  Погрузившись в медитацию, Дайкю внезапно обрел понимание. Открыв глаза, он увидел, что Хакуин ушел далеко вперед.

  По возвращении в храм Дайкю поведал Хакуину о своем опыте пробуждения. И старший наставник подтвердил, что оно было истинным.

  Вскоре после этого Дайкю покинул Хакуина. Прощаясь, он спросил великого наставника: "Каков же главный принцип?"

"А, Б, В", - ответил Хакуин.
"А каков же тогда второй принцип?" - вновь спросил Дайкю.
"М, Н, О", - сказал Хакуин.
Дайкю поклонился и ушел.

  Помощник Хакуина Дзэнский наставник Торэй услышал их разговор. Потом он говорил своим ученикам: "Этот Дайкю поистине груб; он даже не спросил о третьем принципе. Надеюсь, он когда-нибудь еще придет сюда, и тогда я растолкую ему".

  Когда Дайкю исполнилось двадцать девять, он вернулся к своему первому учителю, который был уже очень стар, чтобы ухаживать за ним.

  Как-то ночью Дайкю засиделся допоздна и услышал вой собаки. В этот миг сознание его вдруг открылось, и он обрел великое пробуждение, в мгновение ока рассеявшее все его прежние знания и взгляды.

  На следующий день он направился к Сэйсану, дзэнскому наставнику, у которого он учился в прошлом. Не успел Дайкю произнести и слова, как Сэйсан сказал ему: "Я с самого начала знал, что в тебе заложена способность к пробуждению. Все эти годы я ждал, пока ты сам придешь к нему. Это было лишь делом времени. Я ничего не скрываю от тебя и вот теперь завещаю тебе сокровищницу ока истины".

Дайкю поклонился в ответ.

  Со временем Дайкю стал дзэнским наставником. Он отличался особой строгостью. "Если вселенская жизнь проявлена, - указывал он своим ученикам, - отчего же вы не можете прорваться к свободе?" К его глубокому сожалению, никто из членов общины не понял смысла того, о чем он говорил.

  На пятьдесят девятом году своей жизни, весной, Дайкю заболел. Поняв, что конец близок, он передал своему духовному наследнику знаки преемника, в том числе одеяние веры, олицетворяющее передачу учения Будды, и документ, удостоверяющий принадлежность к подлинной традиции наставников.

  Когда жить Дайкю оставалось считанные минуты, последователи, окружавшие его, попросили последнего завещания.

  Дайкю каким-то непостижимым образом сел на постели, лицо его излучало радость. Улыбнувшись, он открыл глаза, убедившись, что все видят его. Так он и скончался, сидя, в состоянии спокойной безмятежности.


ПЬЯНЫЙ БУДДА

   Суйво и Торэй были двумя самыми способными помощниками Хакуина. Суйво пользовался известностью как наставник, обладающий великим даром, а Торэй - как наставник, осененный непостижимым знамением. Большинство последователей Хакуина практиковали дзэн под руководством одного или обоих из них.

  Суйво. когда он впервые повстречал Хакуина, было уже за тридцать. О его жизни до этого ничего не известно. Великий наставник Хакуин распознал исключительную силу духа Суйво и всеми силами подталкивал его к реализации сокрытых способностей.

  Суйво провел в школе Хакуина более двадцати лет, но он жил за десять миль от храма и потому приходил туда только на проповедь.

  Он всегда беседовал с учителями поздним вечером, так что никто не видел, когда он приходил, а когда - уходил. В дни проповедей он исчезал сразу же после ее окончания. Поэтому мало кто догадывался, что Суйво был учеником Хакуина.

  По натуре Суйво был человеком весьма эксцентричным. Он любил сакэ, не обращал внимания на частности; его речи и поступки часто выходили за рамки того, что считалось приличным. Он едва ли когда-либо занимался медитацией и читал какие-либо сутры. У него не было постоянного жилища, он заваливался спать там, где заставала его ночь, и почитал за счастье раздобыть достаточно вина для того, чтобы напиться. Он любил играть в шахматы и заниматься живописью, и вообще жил так, как заблагорассудится. Люди никак не могли понять, был ли он человеком неизмеримой глубины или недалеким растяпой.

  Хотя Суйво никогда не жил в монастыре, когда наставника Хакуина сразила смертельная болезнь, он пришел в храм, чтобы позаботиться о своем учителе. После смерти Хакуина Суйво стал настоятелем, но ничего не делал на своем посту. Когда бы ни приходили новые ученики, Суйво просто отправлял их в Торэю. Но несмотря на то, что он напрочь отказывался говорить о дзэн, его всегда окружало не менее семидесяти-восьмидесяти последователей.

  Дзэнские наставники Дайкю и Рэйгэн, также учившиеся у Хакуина, писали письма Суйво, убеждая его начать трудиться на благо общины. Однако, несмотря на все их усилия, Суйво сохранял невозмутимость и продолжал ничего не делать.

  В конце концов, через семь лет после ухода Хакуина, Дайкю, Рэйгэн и Торэй пришли к Суйво и настояли на том, чтобы он стал наставником церемониала на период традиционной семилетней службы в память Хакуина. Не имея возможности отказаться, Суйво выступал с лекциями о пяти домах дзэн перед общиной в двести с лишним учеников.

  В то время Суйво было пятьдесять восемь лет или около того. Теперь число его последователей выросло до ста с лишним человек. Все они жили отдельно друг от друга, и у Суйво просто не хватало времени встретиться со всеми, когда ученики приходили к нему.

  Суйво приглашали выступить с проповедями и в другие монастыри; послушать его собиралось от трехсот до пятисот человек. В последние годы его жизни на его лекции о дзэнских классических сочинениях собиралось по семьсот-восемьсот слушателей.

  Суйво любил говорить: "Древние говорили, что предпочтительнее быть слишком расслабленным, чем слишком ревностным. Я не согласен с ними: лучше быть слишком ревностным, чем слишком расслабленным". И добавлял: "Не будьте слабыми и зависимыми. Тот, кто неустанно ищет истину, может постичь ее в один-два дня".

  Суйво также говорил: "В других местах они всегда придерживаются правил и пристойности, их церемонии исполнены достоинства. А здесь мы видим глаза слонов, носы обезьян и голени без всякой растительности. Для чего люди, поглощенные мирскими интересами, живут, изо дня в день повторяя сутры?"

  О школе своего учителя Хакуина Суйво говорил так: "Единственный из последователей, кто ухватил все духовные сокровища в доме Хакуина, - это Торэй. Единственный, кто проник в самые глубины учения Хакуина, - это Дайкю".

  Суйво также утверждал: "Даже дзэнские монахи, свободно путешествовавшие по всей стране, пребывали в растерянности, когда они встречали Хакуина. Почему так происходило? Да потому, что "кусты ежевики вздымаются до самого неба, колючая проволока окутывает землю", так что они не могли ни подойти, ни удалиться. Вот почему они убирали свои флаги и барабаны, вот почему снимали доспехи и сдавались. Ни одна из прочих дзэнских общин не обладает такими кустами; вот почему монахи проходили мимо них, и больше им не удастся никого обмануть. Полагаю, это правильно".

  Когда Суйво лежал на смертном одре, помощники попросили его написать прощальное стихотворение. Суйво отругал их. Когда же они повторили свою просьбу, он взял кисть и написал:



Я дурачил
Будд и дзэнских наставников
Целых тридцать три года.
А мое завещание...
Что? Что?
Кааа...

Закрыв глаза, Суйво скончался.

УЧИТЬСЯ УЧЁБЕ

   От природы Тэйсю был наделен необычайной проницательностью, он был прекрасно начитан и в буддийской, и в светской литературе. Единственное, чего он не мог понять, так это принцип "И цзина", древней "Книги Перемен".

  Желая восполнить пробел в своих знаниях, Тэйсю отправился в столицу сёгуната Эдо, чтобы расспросить о "Книге Перемен" почтенных ученых-конфуцианцев. Путь его лежал мимо храма, в котором находился Дзэнский наставник Хакуин. Слава Хакуина как величайшего из учителей гремела по всей стране, и Тэйсю решил остановиться в монастыре и встретиться с ним.

  Увидев Тэйсю, Хакуин спросил: "Куда вы направляетесь?" - "В Эдо", - ответил Тэйсю. "И зачем же?" - "Я не понимаю принципа "Книги Перемен" и поэтому иду в столицу, чтобы послушать речи признанных ученых", - сказал Тэйсю.

  Хакуин сказал: "Не проникнув в сущность сознания, едва ли можно понять "Книгу Перемен". Почему бы вам не задержаться здесь и не попытаться узнать сущность самого себя? Если вы проникнете в сущность сознания, я разъясню вам "Книгу Перемен"".

  "Я сделаю то, что вы говорите", - ответил Тэйсю. И он приступил к интенсивному обучению под руководством Хакуина. Когда час его пробил, он позабыл все свои сомнения и обрел пробуждение.


ЧИСТАЯ ЗЕМЛЯ ЧИСТОГО ДУХА

   Как-то одна женщина, имени которой никто не помнит, пришла на проповедь Хакуина. Во время беседы великий наставник сказал: "Чистая Земля чистого духа - это Будда, сокрытый в каждом: когда появляется Будда, все в мире источает великий свет. Если люди хотят постичь это, им нужно лишь обратиться к собственному сердцу и самозабвенно искать.

  Если Чистая Земля - это земля чистого духа, то как она выглядит? Если Будда есть в каждом, какие черты и качества отличают его?"

  Услышав слова наставника, женщина подумала: "Это не слишком сложно". Вернувшись домой, она и днем и ночью, во сне и наяву возвращалась к сказанному наставником и пыталась постичь смысл его слов. В один из дней, когда она мыла горшок, она пробудилась.

  Отбросив горшок, она отправилась к Хакуину и сказала ему: "Я встретила Будду в своем собственном теле! Все лучится светом! Чудесно, чудесно!" Она была так счастлива, что начала плясать от радости.

  Хакуин сказал: "Прекрасно, прекрасно, а как же выгребная яма? Она тоже источает свет?"

  Тут женщина взорвалась от гнева и ударила Хакуина по щеке. "Этот старый болван еще ничего не постиг", - прокричала она.


Хакуин захохотал.

ЧТО ЭТО ЗА САМУРАЙ!

   С раннего детства Сэйсэцу отличался выдающимися способностями. Еще будучи ребенком, он покинул отчий дом и стал монахом.

  Как-то один даймё, направлявшийся в столицу, заехал по пути к настоятелю монастыря. Побеседовав немного с даймё, настоятель позвал маленького Сэйсэцу и попросил помять спину даймё, чтобы тот мог снять с себя усталость после долгого путешествия. Даймё пообещал мальчику, что на будущий год, на обратном пути, он обязательно привезет ему официальное одеяние.

  Когда положенное пребывание в столице закончилось, даймё отправился в свой замок и вновь заехал к дзэнскому наставнику. И на этот раз настоятель велел Сэйсэцу растереть спину даймё, после чего мальчик спросил об одеянии.

"А я и думать про это забыл", - сказал даймё.

  "Что же это за самурай, который говорит одно, а делает другое!" - воскликнул мальчик, дал даймё затрещину и вышел.

  Даймё поразился необычайным способностям мальчика и велел дзэнскому наставнику хорошенько заботиться о нем.

  В последующем Сэйсэцу учился у Гэссэна и Гасана и стал одним из наиболее почитаемых наставников в стране.

  Однажды, когда Сэйсэцу наблюдал за восстановлением части монастыря, в котором он проповедовал, явился какой-то богатый торговец и предложил в качестве пожертвования на восстановление сто унций золота. Ни слова не говоря, Сэйсэцу принял деньги.

  На следующий день торговец прибыл вновь, чтобы встретиться с дзэнским наставником. "Хотя сумма, которую я пожертвовал, не так уж и велика, - сказал он, - для меня она весьма значительна. Но, несмотря на это, вы не высказали и слова признательности. Почему?"

  Сэйсэцу разгневался: "Я засеиваю поле твоего счастья; за что же мне благодарить тебя?"

  Торговец был очень смущен. Он извинился перед дзэнским наставником и поклонился ему.


НАКАЗАНИЕ ХВАСТУНА

   Буцугай, происходивший из семьи известного воина, отличался отвагой и силой. Хотя еще в двенадцатилетнем возрасте он дал буддийский обет, это не помешало ему научиться стрелять из лука, скакать на лошади и овладеть всеми прочими традиционными боевыми искусствами. Будучи неимоверно сильным, он кулаком мог пробить дырку в чем угодно. За это он получил прозвище "монах пробивающей силы".

  В середине XIX столетия страну сотрясали гражданские смуты. В эту пору в Киото объявилась некая шайка, члены которой называли себя "новой элитой". Они вошли в город с намерением установить свою власть. Буйные и самоуверенные, они стали настоящей грозой для всех горожан.

  Как-то Буцугай шел по одной из улиц Киото и оказался рядом с тем местом, где жили члены шайки. Буцугая привлекли раздававшиеся удары бамбуковых мечей, и он заглянул в окно.

  Тут же на улицу выскочили несколько разгневанных воинов, потребовавших от Буцугая ответа: что он делает здесь. Он извинился и сказал, что он - всего лишь простой монах, только что спустившийся с гор. Воины решили посмеяться над монахом и вызвали его на поединок, сказав: "Каждый, кто шпионит за нами, должен иметь представление о боевых искусствах".

  Буцугай не мог отказаться. Он вошел в тренировочный зал вместе с воинами, которые один за одним взяли бамбуковые мечи и стали напротив одетого в лохмотья монаха.

  Не проявляя ни малейшей обеспокоенности, Буцугай своим церемониальным скипетром в клочья разбил все их мечи. За несколько минут буддийский монах расправился с несколькими десятками нападавших.

  Тогда их командир взял в руки копье и выступил вперед. "Твое искусство намного превосходит способности этих юнцов, - сказал он Буцугаю. - Но теперь я, Кондо Исаму, вызываю тебя на поединок".

  Казалось, Буцугай испугался; он повалился на пол и в покорности воздел руки к небу: "Кондо Исаму! Я слышал о вас. Вас называют гением боевых искусств. Странствующий монах, наподобие меня, и думать не смеет о том, чтобы противостоять вам. Прошу вас, позвольте мне уйти".

  Но расхрабрившийся воин отказался взять обратно свой вызов. Он продолжал настаивать, пока Буцугай, понявший, что поединка ему не избежать, снова не взял железный скипетр и не встал против него.

  "Тебе нужно оружие, - сказал Кондо Буцугаю. - Возьми бамбуковый меч, или деревянное копье, или еще что-нибудь".

  "Буддийский монах не должен брать в руки оружие, - ответил Буцугай. - Вот этот церемониальный скипетр как раз подойдет".

Однако воин не соглашался. Он настаивал на том, чтобы Буцугай взял оружие.

  Находчивый монах залез в свою сумку и достал из нее две деревянные чаши. Взяв в каждую руку по чаше, он сказал: "Что ж, давай! Попробуй проткнуть меня, если сумеешь!"

  Такая наглость привела Кондо в бешенство. Он был полон решимости одним ударом покончить с монахом. Сжимая копье, он пристально смотрел на Буцугая, выискивя слабое место в весьма необычной манере защиты монаха.

  Почти полчаса воин стоял не двигаясь, будучи не в силах придумать способ атаки. Затем он, должно быть, заметил открытое место, ибо внезапно, собрав воедино все свои силы и ярость, он бросил копье в монаха, намереваясь разбить ему грудную клетку.

  Однако, с необычайной ловкостью отклонившись в сторону, Буцугай как ни в чем не бывало поймал копье двумя чашами, зажав его, словно тисками, мертвой хваткой.

  Как воин ни старался, он не мог вырвать копье, сжатое двумя чашами для сбора подаяний. Он дергал его то в одну сторону, то в другую, но только весь взмок от пота.

  Так продолжалось довольно долго, пока Буцугай вдруг с резким криком не отпустил копье. Воин упал на спину, а копье пролетело еще двадцать-тридцать футов.

  Устрашенный и пристыженный, главарь поклонился Буцугаю и сказал: "Ваши способности поистине выдающиеся и намного превосходят мои. Кто вы?"

"Я - странствующий монах по имени Буцугай".

  "А, так это вы знаменитый "монах с железным кулаком"!" - воскликнул воин, теперь уже с предельной почтительностью взирая на своего недавнего противника.

После этого случая имя Буцугая разнеслось по всей древней столице.

  Когда Буцугай закончил обучение, он удалился в уединение, чтобы совершенствовать свое понимание. Вскоре, однако, к нему стали во множестве стекаться люди, слышавшие о нем и желавшие учиться и дзэн, и боевому искусству.

  Один знаменитый мастер меча, еще совсем молодым путешествуя и обучаясь искусству фехтования, встретил как-то Буцугая. Обратившись к наставнику, юный самурай попросил научить его боевому искусству.

"Зачем ты сюда пришел?" - спросил его Буцугай.
"Я пришел, чтобы умереть под ударами кулаков учителя", - ответил юноша.

  Ответ Буцугаю очень понравился, и он позволил фехтовальщику остаться. Буцугай подарил ему стихотворение:


Даже сила беспредельного духа -
Всего лишь сетка от москитов
в один-единственый слой.

  Уже став известным во всей западной Японии фехтовальщиком, мастер меча в последующем говорил, что, медитируя над этим стихотворением, он обрел внутреннее понимание сокрытой сущности дзюдзицу "мягкого искусства".

  Буцугай стал таким знаменитым, что многие влиятельные даймё западной Японии приглашали его в свои владения и предлагали ему на выбор самые лучшие храмы. Но Буцугай отказывал всем. До самой смерти он жил в бедном храме, носил потрепанную одежду и смиренно влачил нищее существование, не стремясь более ни к чему.


РЕШИМОСТЬ

   Сэттан стал монахом в десятилетнем возрасте. Однажды он решил отправиться в путешествие, чтобы отыскать настоящего учителя, и попросил своего наставника отпустить его. Но наставник отказал.

  Исполненный несокрушимой воли обрести путь, Сэттан принял решение уйти, никому ничего не говоря. На воротах храма он оставил такую записку: "Пока я не обрету Путь, я не войду в эти ворота". И ушел.

  Явившись в общину дзэнского наставника Торина, Сэттан день и ночь проводил в медитации. Торин был одним из немногих оставшихся в ту пору подлинно пробужденных дзэнских наставников, и метод его отличался суровостью и непредсказуемостью.

  В один из дней Сэттан решил, что более не может даром терять время. Взобравшись на крышу здания, он поклялся себе, что не спустится живым, если в эту ночь не обретет пробуждения.

  Просидев в глубоком сосредоточении всю ночь, к рассвету Сэттан так и не прорвался. С отвращением к себе самому он поднялся и направился к перилам, чтобы прыгнуть вниз и так найти свою гибель.

  Вдруг, когда он уже хотел было шагнуть вниз, он услышал крик петуха. В этот миг сознание его открылось, и Сэттан обрел великое пробуждение.

  Несказанно обрадовавшись, Сэттан поспешил к своему учителю. Только увидев его, наставник Торин подтвердил: "Ты - прорвался!"


ДОБРОЕ СЕРДЦЕ

   Мирянин Сасаки Доппо изучал дзэн у наставника Гансэки. Позднее он вспоминал, как однажды он спросил своего учителя: "Что такое Будда?" И Гансэки ответил: "Доброе сердце и есть Будда".

  Сасаки говорил: "Самое основное в мире людей - это доброе сердце. Вот почему обычное сознание и называется "Путь"".

Мысли свои он выразил в стихотворении на тему Синто:

Загрязнение, называемое запретом,
Порождается человеческим сознанием;
Те, кто знают божественное сознание,
Сами являются богами.

А вот другое его стихотворение:

Солнце - мои глаза,
Небо - мое лицо,
Мое дыхание - это ветер,
А горы и реки - это, оказывается, тоже я.

НЕТ ОШМЁТКОВ

   Как-то дзэнского наставника Сэттана пригласили в монастырь, чтобы он выступил с беседой об одном классическом сочинении. На беседе присутствовал даже даймё провинции, сидевший за ширмой.

  Когда Сэттан начал говорить и увидел ширму, он закричал: "Что это за нахал слушает из-за занавески? На моих беседах нет ошметков, так что нет нужды и в сите. Пока вы не уберете отсюда эту корзину для просеивания, никакой беседы не будет".

  Все собравшиеся побледнели. Даймё был в крайней растерянности. Извинившись перед наставником, он велел убрать ширму и сел слушать проповедь вместе со всеми.



Компиляция и вёрстка - ALiEN Assault